— Победа — всегда победа! — твёрдо ответил Джонрако, сжимаясь, словно пружина, — И ты не сумеешь напугать меня мощью своего повелителя. Плевать я на него хотел!

Выкрикнув последнюю фразу, капитан набросился на сидящего незнакомца, пытаясь нащупать тело под складками плаща. Но вместо этого, он ощутил прикосновение чего-то холодного и скользкого, как лёд. Правда чувство это оказалось мимолётным, словно касание снежинки. В следующее мгновение, мореход пролетел сквозь призрачную фигуру и растянулся на мокрых камнях, оцарапав ладони до крови.

Взревев от ярости, Джонрако вскочил на ноги и повернулся к противнику, успевшему встать. Тот стоял на месте и казалось, глядел на моряка сквозь мрак под капюшоном. И вдруг неизвестный точно взорвался, разлетевшись мириадами точек тьмы, которые мгновенно объединились в единое покрывало темноты, поглотившее Собболи. Тот продолжал выкрикивать яростные проклятия и шарил руками, пытаясь достать исчезнувшего врага.

В густом мраке мелькнуло красное око золотого перстня и чьи-то холодные пальцы коснулись щеки Джонрако. Тот дёрнулся, пытаясь разорвать оковы темноты…

…И рухнул с койки на пол. Сердце в груди исходило барабанной дробью, едва не расколачивая рёбра на куски. Первые лучи утреннего светила успели проникнуть в иллюминатор и прокравшись по доскам пола, коснулись ног морехода. Капитан покачал тяжёлой головой и опёршись ладонями, попытался встать. Тотчас острая боль в пораненной коже рук вынудила его громко выругаться.

Широко открытыми глазами Собболи разглядывал ладони, порезанные об острые камни Зала Ожидания. Потом моряк выкрикнул нечто непонятное и стукнул кулаками о пол.

Девушка, лежавшая в кровати под балдахином, рассматривала красочные иллюстрации в огромной старой книге. Неяркий свет позволял разглядеть, как яркие картинки, под её взглядом, медленно оживали, демонстрируя короткие сценки. Иногда девушка смеялась, иногда на её красивом лице отражалась грусть. Магистр же, сидящий рядом в своём неудобно кресле, наблюдал за ней с непроницаемой физиономией и постукивал тонкими пальцами по деревянным подлокотникам. Его зелёные глаза пульсировали, то озаряясь ярким светом, то потухая.

Книга надоела девушке и она отбросила том в сторону. Потом её тёмные глаза уставились на чародея и тот вопросительно кивнул головой.

— Я слышала, — сказала девушка и опёрлась спиной о груду мягких подушек, — что ты опять начал свою охоту. Мне это не нравится.

— А мне казалось, что именно ты должна, как никто другой, понимать истинную причину, движущую моими поступками, — с грустью в голосе, произнёс волшебник и сложил руки на груди, — Но даже мне невдомёк, кого же я пытаюсь преследовать. Иногда кажется, это — точно ОН; я вновь ощущаю ЕГО руку во всём происходящем, ЕГО запах, ЕГО намерение. А потом туман рассеивается и в моих ладонях нет ничего, кроме мрака. Скажи, ты ничего не ощущала последнее время?

— Когда? — с ноткой истерики в звонком голосе выдала девушка и приподнялась на локте, — В тот момент, когда ты уходишь? Когда мрак поглощает меня, без остатка? Ты то должен знать, что в этот время я не ощущаю ничего, кроме холода и бесконечного ужаса!

— Знаю, — очень мягко ответил Магистр, — И пытаюсь помочь. Однако изначальная магия намного сильнее всего, что доступно мне и ты отлично знаешь, кому обязана этим проклятием. Но ведь ты, как Леди, просто обязана ощущать ЕГО присутствие.

Девушка задумалась. Её тонкие брови сошлись над переносицей, а пухлые губы слегка оттопырились. Потом она открыла, закрытые было, глаза и неуверенно сказала:

— Что-то есть, — она неуверенно взмахнула рукой, как будто не могла точно описать испытанное чувство, — Но это — точно не ОН.