— Опека оказалась очень плотной, — Волли пожала плечами и печально усмехнулась, — Рядом постоянно находился парень, выдающий себя за воздыхателя. Его поведение…Я ненавидела этого мерзавца!

— Ненавидела? — насмешливо переспросил капитан, — И что же с ним случилось? Он жив, вообще?

— Не знаю, — покрасневшая девушка, смущённо опустила глаза, — Он отвлёкся, а я изо всех сил приложила его по голове и сбежала. Когда я спускалась по стене, он ещё лежал без движения. Возможно, удар оказался слишком сильным, не знаю.

Последние её слова заглушил громовой хохот Джонрако, который едва не поперхнулся дымом и теперь громко кашлял, шлёпая ладонью по столу. Судя по всему, капитан испытывал настоящий восторг. Смахивая выступившие слёзы, он, с некоторым усилием, проворчал:

— Постараюсь не поворачиваться к тебе спиной, подруга! Особенно, если ты опять рассердишься на меня. Клянусь, мне ещё ни разу не попадалась девица, так обожающая колотить мужиков по головам! — ещё один приступ хохота прервал его речь, — Нет, всё-таки старые книги не врут и существует связь между внешностью и характером человека.

— Это вы о чём? — девушка прищурилась, подозревая подвох, — Какая тут может быть связь?

— Толстые люди, обычно — весёлые и жизнерадостные, — охотно пояснил Джонрако, игнорируя предостерегающие жесты Хастола, — Склонны к шумным пирушкам, весёлым шуткам и розыгрышам. В жизни их нет опасных врагов, а количество друзей превышает необходимое число. Это — Сердар: «О характере человека, его происхождении и возможностях развития», — капитан поднял дымящуюся трубку и покачал ею, — Люди тощие, обычно склонны к меланхолии и приступам неконтролируемой злобы. Им свойственна повышенная обидчивость и вспыльчивость, переходящая в неприкрытый гнев. Особо для тощих людей свойственна скрытая мстительность, которую они готовы распространить на весь мир, считая оный своим главным врагом. Вот и всё, что я хотел сказать.

На некоторое время капитану потребовалось всё его проворство, чтобы успеть пригнуться. Однако это не уменьшило его веселья.

— Жаль, — сказал он, усмехаясь, — Это была очень хорошая чашка. В Черзе раньше изготавливали великолепные сервизы. Печально, но с тех пор мастерство горшечников пошло на убыль.

Джабба даже не думал скрывать недовольство, глядя на человека, сидящего во главе стола. Кроме них двоих, на верхушке Башни Облаков присутствовал ещё один гость: невысокий человек, неопределённого возраста, зябко кутающийся в пурпурный плащ высшего совета Академии. На лице учёного читалась откровенная растерянность, причиной которой несомненно являлось это странное приглашение на Обзорную площадку. Сиред Зарелли уже больше пяти лет не встречался с Магистром и совсем не стремился к новым свиданиям. Напротив, заслуженный картограф старался всеми способами избегать возможного внимания со стороны чародея и если намечалось некое торжественное событие с участием Магистра, тут же сказывался больным.

Прошло уже достаточно много времени, с последней встречи, но сейчас, под взглядом холодных глаз, полыхающих зелёным пламенем, к Зарелли возвращался прежний страх и слабость в коленях. «Что ему нужно от меня?» — единственная мысль крутилась в голове учёного и как он не пытался думать о чём-то ином, она возвращалась снова и снова. Ощущая усиливающийся ужас, Сиред видел, как губы чародея раздвинула издевательская ухмылка, свидетельствующая о том, что мысли картографа, стали ему доступны. Потом чародей отвернулся, разом прекратив улыбаться.

Состояние Джинсерхуа не имело ничего общего с обычным недовольством: он пребывал в ярости и лишь огромным усилием воли сдерживал себя в руках.