Некоторое время чёрные глаза противостояли зелёным, а потом Магистр усмехнулся и опустил взгляд на чёрную птицу, которая лениво прохаживалась по прозрачной крышке стола. Шурт коротко каркал и постукивал клювом по своему отражению в столешнице. Ощутив на себе взгляд повелителя, ворон поднял голову и спросил:

— Ну что, приступим?

— Даже не знаю, — маг пожал плечами, — может быть кто-то из присутствующих желает высказаться. Пожаловаться, например, или обвинить меня в чём-то.

Он вновь усмехнулся и бросил косой взгляд на гвардейца. У того лицо пошло багровыми пятнами, а пальцы сжались в кулаки, которыми Джабба опёрся о стол. Потом, почти не разжимая зубов, Джинсерхуа процедил:

— Пожаловаться? Может до меня просто не доходят некоторые вещи? — его напряжённый голос внезапно сорвался на крик, а сам капитан привстал, стукнув кулаками по столешнице, — Возможно я не понимаю, на кого, собственно, работаю? Мне трудно представить, как же нужно презирать своих помощников, чтобы поступать с ними таким образом!

— Каким? — Магистр сложил руки на груди и прямо посмотрел на гвардейца, обозначив на тонких губах холодную усмешку, — С моей точки зрения произошло небольшое недоразумение, вот и всё. Вы провалили своё задание, упустили нужного человека и теперь пытаетесь оправдаться, устраивая истерики? Ай, ай! Как это недостойно истинного воина! А вы как считаете, глубокоуважаемый Сиред?

Тот ничего не сказал, твёрдо решив не вмешиваться в перепалку и мечтая лишь об одном: как можно быстрее покинуть Обзорную площадку, вернуться в родной дом и за чашкой подогретого вина, навсегда забыть о неприятном визите. Поэтому картограф игнорировал ехидный вопрос и лишь поправил складки одежды, точно это занятие оказалось гораздо важнее всего остального. Джабба таки покосился в его сторону, но тотчас вновь уставился на Магистра, который лениво играл с перьями в хвосте Шурта.

— Истерики? Оправдаться? Я знаю свои ошибки и не пытаюсь переложить их на других. Мы почти взяли этого гада и если бы не проклятый туман! — он скривился и вновь стукнул кулаками по столу, — Но и он бы нас не остановил: подумаешь, какой-то вонючий кусок дерьма, но эти твари…Очень хотелось бы знать, кто послал этих монстров. Да, это недостойно гвардейца, но я до сих пор ощущаю ужас, когда вспоминаю, как эти чудовища лезли на борт! Это была магия, чтоб мне сдохнуть! А магией у нас заведует только один человек и на его руках кровь тридцати пяти моих подчинённых! И ещё пятнадцати, сошедших с ума. Или вы совсем не при чём?

Шурт поднял голову и посмотрел на своего повелителя. Тот продолжал усмехаться, но его улыбка превратилась в застывшую гримасу, а когда ворон попытался открыть клюв, длинные пальцы тотчас оказались у горла птицы и плотно сжались на нём, недвусмысленно намекая на необходимости помалкивать.

— Да, туман был моей работой, — словно рассуждая, неторопливо сказал чародей и посмотрел в голубое небо, где лениво плыли беспечные облака, — Мне казалось, что он задержит судно беглецов и облегчит вашу задачу. Но существа из тумана оказались неожиданностью и для меня. А я предупреждал, что человек, которого вы преследовали, может оказаться опасным противником. Теперь вы и сами в этом убедились.

Лицо Джинсрхуа отразило сомнение, а потом краткую борьбу, словно он пытался заставить себя поверить в сказанное Магистром. А тот мгновенно почуял эту слабину и тотчас его улыбка стала шире. Чародей ослабил пальцы на шее Шурта и ворон тут же отпрыгнул в сторону, издав тихий сип.