— Сон в руку, — буркнул Джонрако и зевнул, едва не вывихнув челюсть, — Надо подниматься к моим лодырям, проверить, как они держат Чертяку.

Стоило ему выйти на палубу, как в нос ударил промозглый запах сырости, а перед глазами качнулась непроницаемая пелена туманного облака. Все металлические части такелажа блестели так, словно их тщательно надраили, а дерево потемнело, напитавшись влагой. Воздух казался неподвижным и подозревая худшее, Джонрако запрокинул голову, уставившись на оснастку. Дела обстояли именно так, как он и предполагал: полотнища парусов безвольно обвисли, напоминая бесформенные тряпки вокруг прачечной. Ветра не было. Злобно плюнув в шпигат, Джонрако поёжился и начал подниматься на спардек, едва не поскользнувшись на последней ступени.

Фигуры вахтенных, сгорбившихся у штурвала, напомнили ему про неприятного собеседника из недавнего кошмара. Блеклая пелена преобразила моряков, надевших штормовые плащи, чтобы хоть как-то уберечься от пронизывающей до самих костей, сырости. Вот и капитан, ощущая ломоту в суставах, успел пожалеть о забытом в каюте бушлате.

Один из вахтенных, услыхав шаги капитана, отбросил с лица капюшон и глухо кашлянул. Джонрако узнал Далина, даже если бы тот не стал открывать лицо, и с любопытством посмотрел на серую физиономию помощника, отбывающего наказание за своё поведение в первый день плавания. Боцман смахнул с носа огромную мутную каплю и хрипло поприветствовал капитана. Второй вахтенный повторил слова приветствия, предпочитая не поднимать капюшон.

Увидев, кто стоит у штурвала, Джонрако тотчас успокоился: в таких руках Чёрт будет идти, словно вокруг — ясный солнечный день. Далин, если не пил, был одним из лучших мореходов Ченса. Тем не менее, ответив на приветствие, Джонрако отпер крышку нактоуза и сверил лоцию со стрелкой компаса. Корабль должен был идти на юго-юго-запад и судя по всему, расхождение с проложенным курсом составляло ничтожные доли градуса.

— Сойдёт, — буркнул капитан, избегая похвал в адрес боцмана, на которого продолжал сердиться, — Когда начался туман и убился ветер?

— Около трёх, — отрапортовал второй вахтенный, — Мы вошли в полосу тумана и почти сразу исчез ветер.

— Какая скорость была до этого? — поинтересовался Джонрако, листая страницы корабельного журнала, который отдал ему Далин.

— Пять, пять с половиной. — почесав ухо, сообщил помощник, — Я отметил. А после, упала до половины узла. Может, даже меньше.

— Почти дрейф, — проворчал Собболи, отмеряя отрезок на карте, — Как жаба в луже. Так мы далеко не уйдём.

Больше он ничего не говорил, погрузившись в расчёты. По всему выходило, что они болтаются в сотне миль северо-восточнее Твайра. Поскольку Джонрако и мысли не имел заходить в Черз, через полсотни миль следовало корректировать курс. Но при таком ходе пятьдесят миль они преодолею очень нескоро.

Капитан так погрузился в раздумья, что голос боцмана заставил его вздрогнуть.

— Это ещё кто? — прохрипел Далин и шмыгнул носом, — Кому ещё не спится в чёртову рань?

Джонрако оторвался от вычислений и обернулся, уставившись на тёмную фигуру, неторопливо вырастающую над краем надстройки. Шагов моряк так и не слышал, да и вообще — плеск волн, был единственным шумом, который доносился до его ушей. То ли от промозглой сырости, то ли по какой другой причине, но Собболи ощутил озноб и его рука, сама по себе, скользнула в карман безрукавки, где хранился верный пистолет. А неизвестный, чей силуэт дрожал в космах тумана, продолжил приближаться, уже ступив на доски спардека. Под тяжёлое дыхание вахтенных, Джонрако медленно потянул оружие из кармана.

— Доброе утро, капитан, — голос, лишённый интонаций, казался многозначительно-зловещим, — Скверная погодка.