Тем временем, капитан и его пассажирка, самозабвенно продолжали скандалить. Матросы, которые, позёвывая, выбирались на палубу, изумлённо замирали, разглядывая орущую парочку. Никто даже не вспоминал о своих обязанностях. Джонрако отлично понимал, что его поведение вряд ли можно назвать подобающим опытному морскому волку, но остановиться уже не мог.

Так же и Шания, смахивая слёзы то ли обиды, то ли ярости, бесстрашно наступала на огромного мужчину, вынуждая его пятиться к самому нактоузу. Вахтенные, из последних сил, пытались делать вид, будто ничего особенного не происходит и вообще, они просто ведут корабль по курсу. Получалось не очень хорошо.

Всё это, больше всего напоминало комичное представление, из тех, которые пользуются спросом у непритязательной публики, пришедшей на выступление бродячего театра. Единственной причиной, по которой матросы удерживались от хохота, был страх перед гневом капитана. Но уже начинали проскальзывать лёгкие смешки, скрывающиеся за покашливанием. Чем дальше, тем больше казалось, что команду одолевает чахотка.

Внезапно всё прекратилось. Громкий и протяжный звон тревожной рынды, вынудил Шанию застыть с полуоткрытым ртом, а капитана вернул в реальный мир, где он нёс ответственность за свой корабль. Один из матросов, стоявших по левому борту, вцепившись рукой в ванты, указывал пальцем куда-то, в глубины тумана. В громком вопле слышался неподдельный страх и все разговоры тотчас умолкли. Наступило полное безмолвие, в котором различалось странное позвякивание, мало-помалу приближающееся к Морскому Чёрту.

— Я уже слышал этот звук, — деревянным голосом произнёс Джонрако и отстранив Шанию, начал спускать по трапу.

Хастол немедленно устремился следом, а потом и Волли простучала каблуками по сходням, не в силах оставаться на месте.

На ходу она пожимала плечами и бормотала, что не видит ничего странного в каком-то звоне, что мужчины всегда склонны всё преувеличивать, да ещё и находить дурацкие причины, для прекращения разговора. На самом же деле, девушка ощутила, как ростки липкого страха, пустили свои ледяные корни в её душе и начали быстро разрастаться.

Из толпы встревоженных матросов выбрался лысый моряк с глубоким шрамом на впалой щеке и указывая большим пальцем в сторону приближающегося звона, угрюмо сказал:

— Шкип, будь я проклят, если не знаю, что это за дрянь! — он сплюнул и почесал волосатую грудь четырёхпалой конечностью, — Думаю и вам оно знакомо. Когда эскадра Задорри угодила в распроклятый шторм, я был на одной из чёртовых посудин, не добравшихся до Карта. Тогда мы тоже слышали мерзкий звук, а потом увидели, что его издаёт.

Джонрако, набычившись, смотрел на подчинённого, а остальные столпились вокруг, взирая на говорившего со смесью интереса и нескрываемого страха. Тот же, ощутив общее внимание, заметно воодушевился и ткнув пальцем за спину, замогильным голосом возвестил:

— Чумной корабль! — он сложил руки на груди, изображая мёртвое тело и продолжил, — Чёртовы мёртвые корабли, которые попали под удар колдунов Магистра, во время первой атаки мятежников Карта. Все матросы истлели, превратившись в не упокоенные души, а потом исчезли и корабли, оставив только призрачные остовы. Но стоит живому человеку коснуться привидения и он тоже умрёт в жутких мучениях. И невозможно уйти от Чумного корабля, потому, как мертвецам доступен ход против ветра и в штиль!

Из туманной мглы, мало-помалу, начали вырисовываться смутные очертания обветшавшего военного судна, с лохмотьями парусов на покосившихся мачтах.