|
— Стреляйте, стреляйте! — завопил Гуннар на лучников. Луки разразились стрелами. Почти такого же размера, как человек, и в два раза объемнее, один из монстров рухнул на палубу в метре от стана. Он слышал, как сломалась его шея, когда он ударился о перекрытие. Три стрелы засели у него в груди. Колетта, по-видимому, пришла в чувство. Этан услышал, как захлопнулась крышка люка. Он не видел этого, потому что внезапно перед его лицом сверкнули зубы и лязгнули, как медвежий капкан. Он вслепую ударил своим мечом, и тот вонзился во что-то мягкое. Раздался хриплый визг гигантской крысы, и липкая субстанция покрыла его незащищенное запястье. Гадкий, смердящий запах ударил ему в ноздри. Он высвободил свой меч. Крики драконов слились с криками транов. Лилась кровь, раздавался лязг зубов. Этан увидел, как низко надо льдом дракон нес в когтях крепко сжатое безвольное тело матроса. Зубастая утроба наклонилась и почти безразлично откусила повисшую голову. Мертвые тела гутторбинов устлали чистое дерево палубы. Небольшие группы копьеносцев удерживали атакующих, которых в упор расстреливали лучники. Раненый дракон завизжал и врезался в лед. Он был покрыт стрелами, как перьями. Этан присел, и еще одна пара когтистых лап промелькнула в сантиметре от его головы, их владелец пронзительно закричал от разочарования. Он начал разворачиваться над палубой. Что-то ударило его в бок с такой силой, что он врезался в мачту. Теперь Этан мог разглядеть, что вся груда драконьих трупов на палубе была усеяна короткими, толстыми дротиками. Он посмотрел вверх. Плетеные корзины были привязаны к верхушке каждой мачты, чтобы защитить впередсмотрящих от ветра. Теперь каждая из ник служила двум арбалетчикам. Они спокойно сидели там, пока не началось сражение. Теперь их присутствие начало ощущаться, они подстреливали тех гутторбинов, кто оказался внизу, и тех, кто карабкался на снастям. В замешательстве ни один из драконов не мог понять, откуда появляются эти смертельные стрелы. Они валились на палубу непрерывно — по двое, а то и по трое. Этан снова поднял меч, но разить было уже некого. Хрипло визжащие наглецы, оставшиеся от избитой стаи, порывисто поднялись на ветру и умчались на запад. Тяжело дыша, он подошел к тому месту, где Гуннар пытался перевязать руку тяжело раненого копьеносца. — Ну, мы с ними разделались, сэр. Каковы наши потери? — Их могло быть больше, но, кажется, мы потеряли только одного человека и раненых не так уж много. Еще раз ваше волшебство хорошо нам послужило. — Это, и, пожалуй, еще кое-что, — сказал Та-ходинг. Капитан провел битву бок о бок с Гуннаром, время от времени взмахивая мечом, а большую же часть энергии потратил, проклиная своих предков за то, что они втянули его в эти неприятности. Теперь он стоял у перил, вглядываясь в горизонт на севере. — Еще не время для ночи, однако, спускается тьма. Вы заметили, господа? Этан не заметил. Честно говоря, он и сейчас не видел большой разницы в освещении. Но Гуннар, как и Та-ходинг, по-видимому, обратил на это внимание. — Вы правы, капитан. Подошел Септембер. — Что тут еще? Опять нападение? Хорошо, что эти зверюги не такие сообразительные. Им бы немножко подумать, и они без труда бы нас сожрали. — Не знаю, Сква, — сознался Этан. — Та-ходинг и Гуннар обеспокоены светом. — Не светом, благородные сэры, — сказал Та-ходинг. — Посмотрите туда, западнее, — двое людей выполнили его указание. — Вот он, рифс! Теперь Этан увидел. Большое темное облако начало собираться над абсолютно чистым горизонтом. Его передняя часть искрилась и вспыхивала, как видимый пульс какого-то огромного животного. И небо казалось немного помрачневшим. |
