|
Поблагодарить обладателя пики, спасшего ему жизнь, он не успел. Любая членораздельная речь тонула в криках и реве. В какой-то момент Этан увидел Септембера. Белокурый гигант, рыча, размахивал огромным топором, отрубая руки, кисти, головы и напоминал молотильщика пшеницы. Гуннар, казалось, был повсюду, бегал, наносил удары мечом, отступал, спускался со стены перестроить ряды солдат с пиками, подбадривал сражающихся, успокаивал раненых, — и всегда появлялся там, где схватка отличалась особой яростью. Его красная борода мелькала в клубке схватившихся противников. Рыцарь получал информацию с других участков боя и на ходу делился своей. Вдоль всей стены гавани мерцали огни, словно софолдцы и кочевники обменивались таким образом безмолвными яростными тирадами. Резня освещалась мирным солнечным светом. Этан опять бросился вперед и почувствовал, как что-то твердое и холодное уперлось в его правый бок. Септембер увидел, как тот споткнулся, быстро подбежал и увидел молодого человека совершенно ошеломленным. — Куда вам попали, приятель? — тревожно спросил верзила, пытаясь перекричать шум битвы. — Я… я не знаю. Этан на самом деле не знал. Он ощутил какой-то удар, но не почувствовал ни боли, ни слабости. Этан осмотрел себя, ощупал свое тело. Ничего. Септембер медленно повернул его и взглянул на спину. — Благослови мою душу! — услышал Этан уже во второй раз за сегодняшний день. — Не оставляйте меня в неизвестности, — судорожно пробормотал он. - Что там? Он почувствовал толчок в спину. Септембер что-то проворчал, затем усмехнулся и показал ему длинную стрелу. — Она пробила вашу броню на три четверти. Видимо, смягчил удар. Сукины дети! Этан хотел сказать что-нибудь в ответ, но не успел. В следующее мгновение толпа ревущих варваров показалась над стеной. В нескольких местах враги сумели перескочить через барьер и завязали бой с обороняющимися. Однако подкрепление, воспользовавшись ледяными дорожками, быстро добралось до места и залатало бреши в рядах защитников города. Затем вдруг крики и рев обороняющихся превратились в свист. Огромная масса вражеских воинов покидала стены и бежала по льду прочь от города. Им вслед неслись насмешки, стрелы луков и арбалетов. Септембер подошел к Этану, снял свой шлем, швырнул его в стену, и тот со звоном ударился о камень. Лицо верзилы раскраснелось и покрылось потом. Крошечная струйка крови стекала со щеки к подбородку. Лезвие огромного топора было малинового цвета. — У вас кровь течет, — сказал Этан. — А? — Септембер провел рукой по лицу и отмахнулся. — Верно. Только царапина. Сейчас, дружище, я слишком устал, чтобы замечать такие пустяки. — У меня в сумке была дюжина индивидуальных пакетов, — начал Этан, но Септембер нахмурился и опять отмахнулся. — Я уже достаточно наслушался ваших рассказов о чудесных товарах, но мы так ничего и не получили, приятель. — Извините, — сокрушенно произнес Этан. — Я слишком стар для пустой болтовни… — пробормотал верзила. На стене гавани софолдские солдаты и дружинники пели, отмечая победу с таким же жаром, с каким сражались. Когда добрая весть разнеслась, такое же веселье началось в городе. Гуннар подошел к Этану и Септемберу. Глаза рыцаря сверкали, а когда-то безупречно чистая форма была сильно запачкана. — Мы побили их! Мы побили их! — Ты же знаешь, они вернутся, — пробормотал Септембер. Гуннар взглянул на него. — Да, знаю. Но подумай только, что сейчас произошло. О нет, ты не понимаешь. Ты не можешь чувствовать то же самое. Сотни лет никто не смел и предположить, что можно сопротивляться Орде и ее союзникам. |
