– Сначала вам придется пожить в Шартре, моя дорогая.

Камерленго вытащил из ящика туго набитый кошелек и несколько листов, исписанных его мелким решительным почерком.

– Это вам на первое время. И, конечно, рекомендации, советы, имена, адреса. Умоляю вас, Од… Добейтесь успеха.

– Я не помню, чтобы когда-нибудь терпела поражение… в чем-либо. Надеюсь вскоре увидеться с вами, друг мой… Чтобы отпраздновать наш успех.

Она направилась к мосту Ангела, соединявшему берега Тибра. Сообщница ночь уже опускалась на город. Од устремилась в лабиринт улиц, которые хоть и не считались разбойничьим притоном, но все же были не тем местом, где можно встретить знатную женщину в любое время суток. Холод наступающей ночи немного смягчил невыносимые запахи человеческой плоти, грязи, отбросов, которыми, казалось, дышали одноэтажные лачуги. Од, разумеется, привлекала к себе внимание. К ней подошел мужчина. Она внимательно посмотрела на него. Он был уродливым, грязным, слишком старым. Что касается его гнилых зубов, которые обнажила улыбка, они были отвратительными. Од жестом прогнала его. А вот мускулистый юноша, которого Од заметила в нескольких шагах от лестницы, ведущей к таверне с дурной славой на улице Бьянка Донна, заинтересовал ее. Од поравнялась с ним. Он был красивым, очень красивым. Несомненно, ему не было и двадцати. Он бросил на нее игривый взгляд и отпустил откровенно непристойный комплимент.

Од ответила на прекрасном итальянском:

– Ради бога, помолчи. Ты испортишь мне желание.

Она вытащила из сумочки две золотые монеты и добавила:

– Все будет так, как я хочу. Ни больше и ни меньше.

Мгновенно протрезвев, молодой человек положил деньги в карман и кивнул в знак согласия.

Грубый голос заставил ее вздрогнуть:

– Это… Дамы – это намного лучше, чем нищенки и шлюхи… Впрочем, ты могла бы поучить их. Шлюх, я хочу сказать.

Запах стал невыносимым, Она оделась и знаком велела ему зашнуровать ее платье. Он встал, попытался лизнуть ее шею, уперся напряженным членом ей в спину. Она обернулась и смерила его испепеляющим взглядом. Он проворчал:

– Ладно… – Недовольство сменилось ребяческим смехом. – Если бы я знал… Когда я увидел, как ты входила в папский дворец… Да, это невероятно, не так ли? Я был там и видел тебя. Не так уж часто им наносят визиты дамы. Говорят, порой это проститутки, одетые как знатные женщины, но чаще всего это шпионки. Ты шпионка? Ты могла бы быть ею, для этого у тебя есть все, что нужно.

– Жаль, – прошептала Од, на этот раз по-французски, прежде чем одарить его лукавой улыбкой.

– А, я знал, что ты хочешь еще. Не каждый день встречается такой жеребец, как я!

Он грубо притянул Од к себе, буквально приклеившись к ней, и толкнул ее на циновку.

Его глаза расширились. Он открыл рот, пытаясь крикнуть, возможно, запротестовать. Красная струя обагрила его зубы, а потом полилась по подбородку. Од резко вонзила кинжал еще глубже. Он упал животом на пол. Она наклонилась, чтобы вытащить кинжал из его спины, и отступила назад. Брызги крови запятнали ее платье. Од вздохнула с облегчением. Судьба была на ее стороне: никто не заметит алого пятна на карминовом платье. Она постояла еще несколько минут, скривившись от отвращения, ожидая, когда прекратятся конвульсии, вызванные агонией. Боже, как же она ненавидела смотреть на умирающих, даже когда сама являлась причиной смерти!

Пребывая в эйфории, которую было трудно сдержать, Аньян, сам того не замечая, ускорил шаг.