— Ну, ладно, ты хотела мужа, поэтому Катя попала под мою камеру, так?

— Ну, в общем, да.

— Но ты же дала мне фотографию Воротникова.

Настя на мгновение задумалась, и этого ей хватило, чтобы придумать отговорку:

— А что, если у меня не было Катиной фотографии?

— А Воротникова была?

— Была.

— Кстати, свежая фотография. Года два ей, не больше…

— Ну да, два года… — задумалась Настя.

— Откуда у тебя фотография Воротникова?

— Из Интернета скачала, на «Одноклассниках» висела…

Она повеселела, решив, что этот вариант вполне может меня удовлетворить. Действительно, скачать фотографию из Интернета дело нехитрое. К тому же Воротников имел свою страничку на «Одноклассниках». Только ни Насти там в Друзьях у него не было, ни Димы. И Кати тоже. Зато Катя была у него в любовницах, втайне от всех. От всех, но только не от Насти…

— На «Одноклассниках» нет его адреса.

— Ну, адрес я знаю. Это Ольгина квартира. Она там раньше с родителями жила. Родители на Рублевку переехали, а она в их квартире с мужем прописалась.

— Понятно. А почему тебя самой в Интернете нет? Я тебя везде, где мог, искал, так и не нашел.

— А ты, правда, вором был? — вдруг спросила она, въедливо глядя на меня.

— Не бойся, не обворую.

— Да я не боюсь. От меня не убудет, а тебя потом найдут и глаз на одно место натянут…

— Кто?

— Отец у меня человек беспардонный, и ребята у него крутые. Ну, ты меня понимаешь…

— Чем он занимается?

— Бизнесом. Обычным бизнесом. Но тебе с ним лучше не связываться.

— Запугиваешь?

— Почему запугиваю? Предупреждаю. Только я не верю, что ты вором был. На мента ты больше похож. Вынюхиваешь, выпытываешь.

— Я же вроде как детектив.

— Вот и я о том же…

— Мне срок светит, если я убийцу не найду.

— Ты это серьезно, или это у тебя подмазка такая? Подайте бедному сироте!.. — язвительно усмехнулась Настя.

— Несмешно.

Меня трудно вывести из себя, но легко можно зацепить такими шутками. Ведь я действительно был сиротой, рос без отца и матери. В болоте рос. Это хорошо, что выбрался из трясины, но тоска о потерянных родителях осталась. Каким бы я отморозком ни рос, мать и отец всегда были для меня святыми, их фотографии у меня сейчас в портмоне. И в моей комнате на стенах в электронных рамках висят старые семейные фотографии…

— Да я и не смеюсь, не до смеха мне. Я же вижу, что ты меня подозреваешь.

— А ты бы подозревала себя на моем месте? — прямо спросил я.

— Но я же на своем месте.

— Поэтому и оправдываешься.

— А что мне остается?

— Убийцу вместе со мной искать.

— Зачем это мне?

— А что, самой не интересно, кто Воротникова убил?

— Интересно. Но не жизненно важно.

— А вдруг он всего лишь звено в общей цепи?

— В какой цепи?

— Ну, он, твой муж, Костя ваш, Юра…

— Не поняла?

— Ну, может, кто-то объявил войну твоему мужу и его друзьям, разве такое невозможно?

Эта версия пришла мне в голову только что. И не от прозрения она родилась, а от желания расшевелить Настю. Страх — не самый плохой стимул для содействия.

— Умней ничего придумать не мог? — фыркнула она.