Мохов, опираясь рукой о стену, сделал шаг и остановился, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Вроде бы идти может. Если не торопиться, то вполне и без опоры обойдется.

Нетвердой походкой, стараясь не слишком удаляться от стены и в то же время не приближаться к телам своих бойцов, Мохов осторожно двинулся к балкону. Будь что будет, пусть палит этот трансформер, а то, что положено сделать капитану, он сделает.

По мере приближения к озеру обожженная кожа стала ощущать холод. А бормотание становилось все громче и громче.

– Аллах акбар! Аллах акбар! Аллах акбар! Аллах акбар! – непрерывно повторял кто-то.

Валентин опешил. Голос показался знакомым, но разум отказывался верить, что это тот, о ком он подумал.

Заинтригованный до того, что даже боль как будто отступила, Мохов сделал несколько быстрых шагов и вышел на полуразрушенный карниз.

Прямо перед ним качалась гигантская голова Хранителя. Его удивленные глаза – да-да, Валентин впервые видел их такими, но мог бы поклясться, что они именно удивленные, – смотрели куда-то в сторону. Вправо. Как раз откуда доносился гнусавый голос… Нет, все-таки это Кокакола!

– Аллах акбар! Аллах акбар!

Мохов сделал еще шаг и медленно повернулся… Так и есть, молится этот полоумный. Конечно, кто же, кроме идиота, мог уцелеть в этой бойне?! Не зря же говорят, что против счастья дураков наука бессильна.

Николай Николаевич стоял на коленях и, истово крестясь, повторял как заведенный:

– Аллах акбар! Аллах акбар!

При этом он не забывал периодически биться лбом о каменный пол.

Картина была столь нереальна, столь нелепа, что Мохову показалось, будто это он, а не Сериков, потерял разум.

– Ты… чего это? – сбивчиво заговорил он. – Чего… делаешь?

– Аллах акбар! – Рука кандидата в големы совершила еще одно крестоподобное путешествие, после которого лоб прижался к каменному полу. – Аллах акбар!

Капитан перевел взгляд на Хранителя. А тот, зачарованный действиями странного человечка, начал раскачиваться в легком трансе. Амплитуда этих колебаний становилась все больше и больше, и вскоре его небольшой кожистый рог, торчавший на самом кончике носа и делавший его похожим на носорога-уродца, стал проноситься в непосредственной близости от острой кромки балкона.

– А тебе, козлу ушастому, что нужно? – раздраженно спросил Валентин. – Ты-то какого черта торчишь здесь? Потанцевать решил? Змей зачарованный!

– Аллах акбар! Аллах акбар!

– Заткнись, не с тобой разговаривают, факир… московский! – бросил Валентин, не оглядываясь на Серикова. – Тебе на Арбате с дудкой сидеть, а ты в серьезные дела суешься! И чего тебе дома не сиделось, чего сюда полез?

– Аллах акбар! – Кокакола, не видя ничего, стукнулся головой об пол.

– Мать вашу… вот два придурка. Вы что, сговорились, что ли? Я тебя, урода, спрашиваю, какого черта тебе надо? Чего вылупился? – Капитан, поняв, что от Кокаколы он ничего не добьется, переключился на Хранителя. – Эй, тварь, проснись, тебе говорю!

– Аллах акбар! – Стук об пол. – Аллах акбар!

– Блин, да заткнешься ты… Вот зараза, ничего его не берет! Даже Хранитель и то жрать отказывается! – Мохов вдруг вспомнил, что говорит с монстром в обычном диапазоне, а тот слышит только в ультразвуке.

– Эй, ушастый! – крикнул он, перестроив глотку.