Да и непохоже чудовище на динозавров, тех, что были в «Парке Юрского периода» или подобных ему фильмах. Этот ушан, что живет в озере, вообще ни на кого не похож.

Герман снял брюки и выкрутил. Потом проделал то же самое с носками. Посушить бы еще и обувь, да негде. К тому же в темноте есть опасность ее потом вообще не найти… Кстати, не пора ли перебраться в какое-нибудь место посуше? Держа мокрые кроссовки в руках, Герман зашлепал босыми ногами по холодному полу галереи. Но долго идти не пришлось, через несколько шагов нога на что-то наткнулась. Герман легонько его пнул. Небольшое, тяжелое… Но явно не камень.

Герман опустился на колени и ощупал предмет. Продолговатый, покрытый… шерстью? Да, вот хрящеватое торчащее ухо. А вот ноздри, лопатообразные зубы… Ошарашенный страшной догадкой, он провел рукой дальше, туда, где должна была быть шея, наткнулся на торчащую острую кость и брезгливо отбросил свою находку. Господи, да это же… голова коня! Какой-то негодяй отрубил голову животного и бросил здесь. А может… Боже, да это же Маркс, его конь! Тот самый бедолага, что вместе с ним попал в ловушку. Вот только ему повезло еще меньше, чем всаднику…

Герман удрученно вздохнул. Так вот, значит, какой конец нашел обезумевший метис. Жаль, конечно, жеребца, хоть и стар был, но все равно живое существо. И у кого только рука поднялась сделать такое? Рука? А не зубы ли это того монстра с глазами-блюдцами? Догадка разорвалась в голове словно бомба. Твою мать, а ведь его собственная голова могла сейчас лежать рядом!

Герман почувствовал, как в его душу снова заползает страх, да только это был уже не тот леденящий сердце и парализующий волю ужас, какой он испытал ранее. Наверное, человек привыкает ко всему, даже к страху, да и усталость сказывалась, видимо, он просто устал уже бояться. Как бы там ни было, оставаться дольше в этом пахнущем кровью месте Герман не мог. Подхватив одежду, оттирая на ходу руки от крови, он двинулся вперед по коридору.

Ступая босыми ногами по камню, Герман отметил, что постепенно у него выработалась новая походка. Теперь, прежде чем поставить ногу, прежде чем окончательно переместить на нее весь свой вес, он подсознательно включал ранее не проявлявшее себя чувство. Он даже не знал, как оно называется и есть ли оно на самом деле, но Герману стало казаться, что он и без света стал различать пространство вокруг себя. Нет, конечно, сказать, что он видит, было бы неправдой, он ничего не видел. Но, как в ночном полете, когда от того, как ты ориентируешься в пространстве, зависит если не все, то очень многое, когда, несмотря на показания всевозможных навигационных приборов, ты все равно больше доверяешь чутью, так и здесь – Герман вдруг осознал, что в нем появилось какое-то новое понимание, новое знание.

Так, например, он в какой-то момент почувствовал, что находится совсем не в той галерее, с которой начались его злоключения. Ту он обследовал достаточно хорошо, чтобы быть уверенным, что в ней всего один поворот и никаких других ответвлений. А здесь… еще даже не дотронувшись до препятствия, не ощупав стены, Герман мог спорить на свои мокрые кроссовки, что еще несколько шагов – и будет… развилка.

Верный своему правилу «левой руки», он сделал шаг в сторону и, найдя пальцами шероховатую поверхность, почувствовал прилив уверенности. Поворот влево оказался чуть дальше, чем он считал. Герман сделал пять шагов и уже начал думать, что ошибся, когда на шестом шагу… пальцы потеряли стену.

Герман тут же шагнул назад и снова почувствовал под пальцами камень. Вот, значит, как? Оказывается, «дальность действия» его нового «зрения» больше, чем он думал! Ну что ж, это очень даже неплохо.