Внимание Хэла переключилось на Труди:

— Разумеется, человек всегда рисует в воображении настоящих призраков. Но только тени прошлого являются в разнообразных формах, и гораздо более страшных, чем фигура в белом, скитающаяся по коридорам. Призраки новейших времен более устрашающи, чем обезглавленные короли, вы не согласны? Вряд ли они исчезают насовсем. Они являются людям во сне, и это очень коварная вещь, поскольку думаешь, будто это всего лишь сон, а это может оказаться чем-то гораздо большим. Вероятно, когда-нибудь какой-нибудь умный американец объявит нам, как управлять снами и отгонять кошмары и наваждения, правда, Хэл?

Хэл смотрел на Аликс, и ему пришлось встряхнуться и собраться с мыслями, чтобы осознать неожиданно серьезную концовку высказывания Труди.

— Сны? Грезы? О, американские грезы все благоприятные, никаких других они не допускают.

— Но, дядя Хэл, — возразила Урсула, — американцы, видимо…

Утрата ткнула ее в бок.

— Он шутит.

Лицо Аликс — не отстраненное и непроницаемое, а такое вот, как сейчас, когда она смеялась над девчонками, — привлекало и покоряло. В нем было что-то совсем не похожее на очарование Хелены: своего рода прочность, твердость, сила характера, которые вызывали у Хэла желание узнать ее получше. Снова на ум пришло слово «интересное». Что он подразумевает под «интересным»? Необычное, отличное от иных? Умное, загадочное, интригующее? Он пришел к заключению, что, независимо от того, обладает ли Аликс какими-либо из этих качеств, она ему интересна. Он находил ее привлекательной, хотел бы узнать ближе, понять, что творится в ее голове и есть ли у нее сердце.

При более близком знакомстве могло оказаться, что она пошла в другую породу и внешняя враждебность между ней и бабушкой лишь маскирует присущее им сходство. В коем случае да помогут небеса всякому, кто тесно с ней связан. Никому, если он в трезвом уме, не захочется впустить в свою жизнь Каролин Ричардсон.

Глава двадцать вторая

Поврежденная лодыжка беспокоила Аликс. Нет, она не причиняла мучений, больно было только опираться на ногу, но Аликс претило ковылять повсюду с палкой и быть объектом чьего-либо сочувствия. У Хэла на лице сейчас именно такое выражение: он жалел ее. Она отвернулась от него и приветливо улыбнулась Джейн, которая разговаривала с Сеси о разводе миссис Симпсон.

— Если он женится на ней, отношение людей к разводу изменится, — заметила Джейн.

— Вы так думаете? Хотелось бы, чтобы это было правдой, — сказала Сеси. — Я знаю множество людей, которые оказались запертыми в ловушке несчастливого брака и продолжают жить вместе лишь из страха общественного осуждения.

— Ваше поколение беспокоится о разводах? — удивилась тетя Джейн, вытаскивая тонкий золотой портсигар и предлагая Сеси.

— Нет-нет, благодарю вас, — покачала головой та. — Я пытаюсь покончить с этой привычкой — пациенты не любят, когда у женщины-врача изо рта пахнет табаком.

— По-моему, врачи всегда курят, — промолвила Джейн, наклоняясь вперед, чтобы прикурить сигарету от зажигалки Хэла. — Сельские врачи расхаживают повсюду с трубкой в зубах, а мой доктор с Харли-стрит курит сигары. Но полагаю, женщина-врач — иное дело. Вообще эта идея кажется мне отталкивающей. Простите, что я так говорю.

— Это мнение разделяет с вами большинство населения, — спокойно ответила Сеси. — Включая моего отца и дядю Питера.

— Они опять на тебя наседали? — спросила Аликс.