Дорогой отчим покупает себе новый «кадди», а старый дарит пасынку. Уильям Ф. Трублад не дал себе труда поменять данные в регистрационных документах. А это означало, что он, по всей вероятности, до сих пор платит за лицензию и страховку.

Хороший подарочек для Горди, при этом полностью оплаченный. «Кадиллак» давал Шуллю возможность пользоваться вполне легальной, незарегистрированной тачкой.

Испорченный ребенок.

Петра запустила двигатель своей «хонды», развернулась и поехала в направлении города. Первый чистый и безопасный туалет она нашла в кафе французского типа на улице Франклина, в семи кварталах к западу от Бичвуд. Оставила машину служащему автостоянки, дала чаевые и попросили держать «хонду» на том же месте. При ресторане был бар и несколько столиков. В нем толкалась куча людей, все шумело и сильно пахло рататуем и моллюсками. Петра пробивала себе локтями путь сквозь толпу смеющихся, флиртующих красивых людей. До ее ушей доносились обрывки случайных банальных разговоров, и она, вопреки желанию, улыбалась. Потом ей стало неприятно, что люди живут и радуются жизни, а она — нет.

Когда Петра направлялась в туалет, кто-то ущипнул ее за бедро. В обычной ситуации она ответила бы на это должным образом, но сегодня даже такой знак внимания порадовал ее.

Петра вернулась в машину и связалась по рации со Шталем, полагая, что он и Шулль уже где-то очень далеко. Но Шталь сообщил, что находится на бульваре Фаунтин неподалеку от Вермонта.

— Он где-нибудь остановился?

— Добравшись до Фаунтин, три раза проехал туда и обратно. Мимо «Змеючника».

— Возвращается на место преступления. Дань памяти. Он заезжал в тупик, где прикончил Беби-Боя?

— Пока нет. Он просто проезжает мимо, делает разворот в три приема — и снова в путь. Улица пустынна, и я не слишком приближаюсь к нему.

— Я направляюсь с запада на небольшой скорости. Если он уедет до того, как подоспею я, сообщи мне.

Доехав до Вестерна, Петра повернула налево, на бульвар Фаунтин. Пустая улица, погруженная в темноту, нагнетала мрачные мысли. Когда она была в трех кварталах от «Змеючника», позвонил Шталь.

— Он направляется в твою сторону.

Петра увидела две пары фар дальнего света. Это не Шталь. Он не стал бы вести слежку настолько демонстративно. Она продолжала двигаться вперед, когда ей в глаза ударил свет.

Грузовичок. За ним «кадиллак».

В зеркало заднего вида Пера заметила, что Шулль направился к Вестерну и проскочил перекресток на желтый свет.

Несколько мгновений спустя арендованный «бронко» промчался мимо.

Петра развернулась на безопасном расстоянии и последовала за ним.

Они подхватили «кадиллак» на Уилтон, когда машина двигалась в южном направлении. Отсутствие скопления автомобилей на улице облегчало им работу, и они менялись местами — сначала «бронко» отставал на три-четыре машины, потом Шталь замедлял ход и «аккорд» Петры занимал его место.

«Мы танцуем», — подумала она. О такой близости к Шталю Петра могла только мечтать.

Шулль направился к Уилширу, сделал правый поворот и продолжал держаться западного направления, сохраняя скорость плюс-минус десять миль от максимально разрешенной.

Езда в режиме отдыха.

Следуя за ним первой, Петра заметила, что окна у «кадиллака» очень сильно тонированные, почти черные. Она не представляла, чтобы это сделал старик из Пасадены. Шулль подогнал автомобиль под себя.

Седан «девилль» пересек Беверли-Хиллз, а на перекрестке Уилшира и Санта-Моники повернул направо. Дальше Шулль продолжил путь на Уэствуд, потом свернул на север, на Сан-Висенте, придерживаясь западной границы владений Администрации ветеранов.