– У тебя удостоверение с собой? – тихонько спросил Ариф.

    – К чертям, – прошептал Роббо, – не стоит… пока.

    Узкая и неимоверно грязная труба коридора была наполнена неровным гулом полутора десятков голосов, и среди них Роберту на секунду почудилось нечто хорошо знакомое.

    – О, черт! – захрипел он, разглядев в розовом сиянии роскошную гриву каштановых волос и хмурые, но все равно милые серые глаза.

    Исчезать было, пожалуй, поздно. Ариф, поймав его взгляд, оставил друга в полумраке лифтовой ниши и рванулся в гущу событий в поисках капитана Лашке из портового департамента. Лашке они знали давно и хорошо… в том смысле, что имеющейся у них информации по уши хватило бы, чтобы надолго оторвать бравого блюстителя порядка от любимого и такого хлебного космопорта.

    Ара вернулся через минуту. Капитан был зол и пытался упираться – не очень правда, ретиво.

    – Вы чего, парни, совсем с катушек сорвались? – задушенно просипел он. – Вы видите, кого сюда черти принесли? Столичные борзачи… да они вас в блин укатают!

    – Спокойно, – урезонил его Роберт. – Что слышно, растолкуй. Какого черта Макс залез в эти катакомбы? Или его сюда уже потом приволокли?

    – Да нет, он сам… Хрен его поймет, парни, темное это дело. Он сюда пришел с каким-то человеком – и тот его здесь оставил с развороченной башкой. Если бы не техники, которые перлись через эти трубы к обвалившемуся по соседству вентилятору, его бы год искали. Ох, будут у нас крупные непри…

    Кэп не договорил: заливая все вокруг кровью, он рухнул с расколовшейся, как орех, головой прямо на грудь Роберта. Странно, но свистящий грохот выстрелов дошел до его сознания позже, чем матерный визг кулем осевшего Ары – и позже, чем он выдернул из-под полы плаща свой древний имперский «Хенклер», подаренный когда-то отцом. Стреляли из полутемной глубины бокового коридора; света там почти что не было, и на раздумья у Роберта времени не оставалось: громоздкое оружие, созданное для безусловного поражения тяжелозащищенного противника, глухо взревело, сбивая розовые полицейские прожекторы, поднятые на высоких телескопических стойках.

    Узкий коридор наполнился криками боли и ужаса, хлопками взрывающихся ламп, сладковатым запахом горелого мяса. Перебив все источники яркого света, Роберт развернулся и перенес огонь в глубь коридора – бьющий из двух коротких стволов синий ураган мгновенно обнажил стену, воспламенив старый пластик отделки, поднял в воздух удушливые облака цементной пыли… только услышав под боком звон вылетевшей из Ариного бластера обоймы, Роббо отпустил курок.

    – Удрал он, удрал… – странно всхлипнул Ариф. – Я видел… знакомая вроде рожа, не пойму только, кто.

    – Ты… как?

    – Я… дрова… – Кириакис оскалил зубы в кривой ухмылке и потерял сознание. Правая нога выше колена была прожжена почти до кости – в сером свете редких потолочных плафонов Роберт хорошо видел обугленное мясо в обрамлении из кровавой бахромы разодранных брюк. Рядом, в глубине ниши мелко постукивали зубы белого как мел Минтона.

    – Как он мог стрел-лять с т-такой раной? – просипел Бак.

    – Руками! – рявкнул Роберт, срывая с бедер узкий кожаный пояс: – Затяни ему ногу, живо!

    Окрик привел Бака в чувство – выхватив из рук Вербицкого ремень, он поспешно склонился над Арифом.