Она проснулась от этого звука и повернулась, чтобы взглянуть на Арло. В свете огня она увидела, что Элейн склонилась над ним, осторожно вытирая лицо полотенцем.

"Сегодня тот самый день, Арло", — пробормотала Элейн. "Они придут, чтобы спасти нас, я знаю это. Сразу как рассветет".

Арло издал мучительный вздох. "Дуг…"

"Да, я уверена, что к этому моменту у него все получилось. Ты знаешь, какой он. Никогда не сдается, никогда не капитулирует. Это наш Дуг. Ты просто держись, договорились? Еще несколько часов. Смотри, уже начало светать".

"Дуг. Ты". Арло рвано задышал. "У меня никогда не было шанса. Да?"

"О чем ты?"

"Всегда знал". Арло выдавил рыдание. "Всегда знал, что ты бы выбрала его".

"Ох, Арло. Нет, это не то, о чем ты думаешь".

"Время быть честным. Пожалуйста".

"Ничего не было между мной и Дугом. Я клянусь, милый".

"Но тебе бы хотелось этого".

Наступившая тишина ответила более честно, чем все, что могла бы сказать Элейн. Маура по-прежнему молчала, ощущая себя неудобным свидетелем этой болезненной исповеди. Арло знал, что его время уходит. Это был последний шанс узнать правду.

"Не имеет значения". Он вздохнул. "Не теперь".

"Но это имеет значение", — сказала Элейн.

"Все еще люблю тебя". Арло закрыл глаза. "Хочу, чтобы ты… знала это".

Элейн зажала рукой рот, чтобы заглушить рыдания. Первые лучи рассвета, упавшие через окно, осветили ее, стоящую на коленях рядом с ним, страдающую от горя и вины. Она выровняла дыхание и выпрямилась. Только тогда она заметила, что Маура проснулась и наблюдает за ними, и она смущенно отвернулась.

С минуту две женщины молчали. Единственным звуком было хриплое дыхание Арло, вдох и выдох, вдох и выдох, через хрип сгустков слизи. Даже с другого конца комнаты Маура видела, что его лицо изменилось, глаза еще сильнее ввалились, кожа теперь приняла болезненный зеленый оттенок. Она не хотела глядеть на его ногу, но было достаточно светло, чтобы осмотреть ее, и она знала, что должна это сделать. Это была ее обязанность, обязанность, которую ей не хотелось выполнять, но ведь она была врачом. Однако все ее медицинское обучение оказалось бесполезным без современных лекарств, чистых хирургических инструментов и ледяной решимости сделать все необходимое: отрезать ногу кричащему человеку. Потому что это было то, что необходимо сделать. Она знала это еще до того, как осмотрела конечность, прежде чем она выпустила вонь гноящейся раны из-под одеяла.

"О, Боже", — Элейн застонала и кинулась прочь. Маура услышала, как с грохотом закрылась входная дверь, когда Элейн выбежала из зловонной комнаты в поисках свежего воздуха.

Это нужно сделать сегодня, подумала Маура, глядя на гниющую ногу. Но она не могла сделать это в одиночку, ей необходимо, чтобы Элейн и Грейс держали его, или она ни за что не сможет контролировать кровотечение. Она взглянула на девочку, которая все еще крепко спала на диване. Может ли она рассчитывать на Грейс? Хватит ли у Элейн силы духа крепко держать его, несмотря на крики и безжалостный скрежет пилы? Если они дрогнут, Маура может убить его.

Она надела куртку, перчатки и вышла на улицу. Она обнаружила Элейн, стоящую на крыльце, глубоко вдыхающую холодный воздух, словно ей хотелось вымыть вонь гниющего тела Арло из своих легких.

"Как долго он протянет?" — тихо спросила Элейн.

"Я не хочу говорить о сроках, Элейн".

"Но он умирает. Разве не так?"

"Если мы ничего не сделаем, то да, он умрет".