Киммериец ответил на крик и, чуть приподняв голову, осмотрелся. Вторая девушка была уже на поляне, подкрадывалась к его коням.

«Вот и вторая птичка. — Варвар бесшумно пополз в её сторону, почти сливаясь с подножием скалы. — Что делать, придется чуть подпортить ей перышки», — с сожалением подумал он, и когда до неё оставалось шагов десять, метнул нож.

Он попал, куда метил, — клинок глубоко вошел в бедро. Девушка взвизгнула. Острая боль заставила её согнуться и схватиться за нож, и этого мгновения варвару хватило, чтобы оказаться на ногах и в два прыжка очутиться рядом с ней. Бедняжка успела только выпрямиться — и тут же рухнула на траву: удар кулаком под ложечку в исполнении Конана мог свалить и быка. Киммериец перевернул её на спину, вытащил нож из раны и проделал с пленницей то же самое, что и с её подругой. Потом остатками рубахи перевязал ей ногу и, подтащив амазонку к дереву, привалил к стволу.

Она слабо застонала и открыла глаза.

— Быстро очухалась, красавица, — похвалил её варвар.

Он принес из сумки два ремня и одним из них аккуратно привязал её за шею к стволу. — Посиди пока, — шепнул он ей на ухо, — да не скучай. Сейчас у тебя будет компания.

Девушка вновь застонала, и голова её свесилась набок: видимо, рана причиняла сильную боль и вызывала головокружение.

«Ничего, — решил варвар, — со временем придет в себя. Амазонки — бабы крепкие, рана заживет, как на собаке». Он вернулся к первой девушке. Она тоже очнулась и пыталась освободиться от пут.

— Потерпи, милая. — Киммериец взвалил её на плечо, перенес на поляну, усадил рядом с подругой и тоже привязал за шею к дереву.

Тусклая невысокая луна исполосовала поляну длинными тенями, и две почти нагие девушки, сидящие под деревьями, казались статуями, изваянными умелым мастером.

Конан присел на корточки в трех шагах от них, с удовольствием глядя на женские тела, чью красоту нисколько не портили развитые мускулы.

— Начнем с тебя. — Он подсел к первой пленнице и, взявшись за кляп, объявил — Сейчас ты будешь отвечать на мои вопросы. Если попытаешься крикнуть, то вот нож. — Он приподнял рукой её левую грудь, задержав пальцы чуть дольше, чем следовало, и приставил к нежной коже острие. — Чувствуешь? Мне ничего не стоит воткнуть его по самую рукоятку. Я это сделаю и в том случае, если будешь молчать.

Она опустила голову в знак того, что понимает. Конан уже определил, что девушки не из его союзниц — он запомнил почти всех воительниц из отряда Эниды.

— Сколько человек у вас в отряде?

Девушка, с ненавистью глядя на него, молчала и часто дышала — видимо, он слишком глубоко засунул кляп, и она чуть не задохнулась. Конан слегка надавил ножом.

— Ты, видно, забыла мое обещание.

— У нас в отряде много сильных воительниц, и тебе несдобровать, — метнув в него ненавидящий взгляд, выпалила пленница.

— Это не твоя забота, — парировал варвар. — Я спрашиваю: сколько там человек?

— Больше ста, — подумав, ответила девушка.

Это не очень сходилось с наблюдениями киммерийца. Судя по следам, в отряде не более четырех-пяти десятков.

— Что ж, — процедил он сквозь зубы, — проверим.

Варвар вновь заткнул ей рот тряпкой и повернулся к другой девушке. Внимательно посмотрев на неё, он отвесил ей короткую, но увесистую оплеуху, отчего та сразу пришла в сознание и заморгала, в то же время пытаясь вытолкнуть кляп. Конан подверг её той же процедуре, что и первую амазонку.

— Теперь ты мне расскажешь про свой отряд, — дав ей, время отдышаться, объявил киммериец.