— Нет.

— Откуда ты знал, где будет жестянка?

— Сказали.

— Кто?

— Один тип.

— Что за тип? Где ты его встретил?

— В бюро по найму.

— Давай рассказывай, — сказал Уиллис. — Мы тебя слушаем.

— Я стоял в очереди в бюро по найму на Эйнсли-авеню, у них там часто бывает работа для строителей. Там я и получил ее в последний раз. А этот тип тоже стоял в очереди. Вдруг он щелкнул пальцами и сказал: «Черт! Я же забыл обед в парке!» Я молчу. Он смотрит на меня и говорит: «Представляешь, я оставил свой обед на скамейке в парке». Я говорю, мол, какая жалость и все такое прочее. Действительно, обидно — взять и забыть свой обед в парке.

— Что было потом?

— Потом он сказал, что придется ему тащиться в парк. А у него болит нога. Поэтому он и попросил меня сходить.

— А ты, конечно, сразу согласился, — вставил Браун. — Незнакомый тип просит слетать за его жестянкой в Гровер-парк, ну как тут отказать человеку в такой ерунде?

— Я и отказался, — сказал Ла Бреска.

— Чего ты тогда пришел за жестянкой?

— Мы разговорились, и он сказал, что его ранило в ногу на войне с нацистами — осколок от мины, чуть было без ноги не остался.

— И тогда ты вызвался сбегать?

— Нет.

— Как же ты попал в парк?

— Я и пытаюсь это рассказать.

— Ты пожалел его, да? — предположил Уиллис. — У него болит нога, на улице холод.

— И да, и нет.

— Ты сказал: зачем вам тащиться в такую даль? — подсказал Браун.

— Я же говорю — и да, и нет. Я видел его в первый раз. С какой стати мне куда-то идти вместо него?

— Послушай, Энтони, — завелся было Уиллис, но быстро спохватился, вспомнив, что из-за поганых Миранды — Эскобедо все может полететь к черту в любой момент. Ведь этот тип имеет право сказать: «Извините, ребята, больше никаких вопросов. Заткнитесь, если не хотите неприятностей».

— Послушай, Энтони, — сказал он миролюбиво, — нам просто хочется понять, почему ты оказался в парке и пошел прямо к той скамейке, где стояла жестянка.

— Ясно.

— Ты встретил инвалида войны. Так?

— Так.

— И он сообщил тебе, что забыл в парке жестянку с обедом?

— Вначале он ничего не говорил о жестянке. Только сказал, что забыл обед.

— А когда он сказал про жестянку?

— Когда дал мне пять долларов.

— Он тебе их предложил, если ты принесешь ему жестянку. Так?

— Он мне ничего не предлагал, а просто протянул пятерку.

— Он протянул тебе пятерку и спросил: «Сходишь за моей жестянкой?»

— Вот именно. А жестянку он забыл на третьей скамейке, на той аллее, что начинается от Клинтон-авеню.

— И что он просил сделать с ней?

— Принести ему. А он обещал покараулить мою очередь.

— М-да, — пробормотал Браун.

— А что в ней? — поинтересовался Ла Бреска.

— Да ничего особенного. Скажи, сколько этому типу лет?

— Около тридцати пяти.

— Рост?

— Высокий. Примерно метр восемьдесят.

— Как он сложен?

— Нормально, как все.

— Здоровый?

— В общем-то да.