Зрачки Лиз вдруг расширяются, приоткрывается рот.

— Боже мой, какая же я бестактная. — Она хватает меня за руки, чуть не сбивает мой бокал с шампанским. — Орла, милая, однажды мы с тобой поменяемся ролями. Ты встретишь такого парня, как Джейсон (Я вздрагиваю от одной только мысли об этом.), и мы будем так же сидеть и обсуждать твою свадьбу. Придет и твой день. Я в этом уверена. — Она снова сжимает мои руки.

И что может сподвигнуть лучшую подругу на такие утешительно-опекунские бредни? Ага, кажется, понимаю. То, что у нее на горизонте маячат две целых четыре десятых ребенка и семейный микроавтобус, а ты только снимаешься с якоря.

— Лиз, я очень благодарна за то, что ты в меня веришь, — отвечаю я, — но ты все поняла неправильно. Меня устраивает моя жизнь. (Разве может маленькая ложь испортить старую дружбу?) К тому же ты, вероятно, забыла: я встречаюсь с Себастианом.

— Ах да, точно! Сколько вы уже вместе? Ну и как у вас с ним? Какая же я эгоистка, только о себе и говорю! — Лиз в предвкушении моего рассказа откидывается на спинку стула, сгорая от нетерпения узнать про самые неприличные подробности.

Что ж, она теперь женщина практически замужняя. Наверное, даже забыла, что такое секс. Значит, у нас все же есть нечто общее.

Как похудеть — совет № 2

Говори только правду

С Себастианом я познакомилась три недели назад в «Бишопе Нориджа» — заплеванном и пыльном кабаке на улице Мургейт, в пяти минутах ходьбы от «Браунс Блэк» — инвестиционного банка, где я работаю пресс-атташе. Мы с Патти де Джагер жаловались друг другу на нашу шефиню Табиту. Вот ведь ведьма. Я знаю, это суровая эпитафия, обычно я так не выражаюсь… но, черт побери, у нее даже имя как у ведьмы. В детстве я была без ума от «Заколдованных». Часами сидела перед телевизором и, сморщив нос, пыталась силой мысли создать котенка. У Табиты же нос длиной до самого зада, так что, если она сморщит этот самый нос… Даже страшно подумать.

Мы решали, как лучше поступить с Табитой. Перебрали все варианты: от обезглавливания, упаковки в мешок и сброса в Ниагарский водопад до ссылки в мир, где ей всю жизнь придется носить исключительно модную одежду. В ход пошла только вторая бутылка. Если почитать, что пишут о том, как в Средневековье поступали с ведьмами, то мы — истинные самаритянки. Патти разбила о пол третий бокал, и только после этого я заметила, что у нас появилась аудитория. Трое парней стояли, опершись о барную стойку. Один взял в баре бокал, прихватил новую бутылку и подошел к нам. Это и был Себастиан — шикарный мужчина. Экстрасенс. Пока Патти кривлялась, содержимое второй бутылки куда-то испарилось. Ее выпили явно не мы. Или мы? Нашему изумлению не было предела, особенно когда Себастиан направился к барной стойке и вернулся оттуда с двумя пакетиками чипсов. Я не заметила, что мой шарф изменил своему стратегическому назначению скрывать ложбинку на груди, и миру предстала попка младенца. Себастиан точно это заметил. И — просто невероятно — попросил номер моего телефона.

— У нас все замечательно, — говорю я Лиз. — Встречаемся уже чуть больше трех недель. Я по-прежнему не могу позвонить без повода, но отношения у нас хорошие.

— И?

— Что «и»?

— И как он? — Лиз подмигивает. — Он хорош?

— В каком смысле? — Я валяю дурака, тяну время, потому что знаю, какой будет реакция Лиз, если я скажу правду.

Себастиан Иган, сногсшибательный блондин, вылитый Адонис, совсем не торопится овладеть мной. Разумеется, мы целовались, но зайти дальше он не пытался.