Когда на маленькую заставу прибыл отец Коринс, спасенный был еще жив и с нетерпением ожидал священника на смертном одре. Он говорил часами, а отец Коринс слушал, не перебивая, только ухаживал за его ранами и пытался лечить от неизвестной болезни. Но последний выживший участник экспедиции слабел с каждым словом и говорил уже шепотом. Он достал из-под рубахи два камешка и передал их священнику. Один из них был крупным золотым самородком, другой оказался зеленым минералом с белыми, словно меловыми, вкраплениями, странно теплым на ощупь. Солдат приподнялся и попросил отца Коринса нагнуться к нему. После этого умирающий еле слышно прошептал ужасное предостережение.

Отец Коринс имел прекрасной работы распятие, инкрустированное золотыми пластинами. Вообще-то церковь косо посматривала на излишнюю роскошь, но это был подарок матери в честь его посвящения в сан. Очень красивое распятие, хотя и гораздо крупнее обычных, которые носили священники. Отец Коринс снял его с шеи и отсоединил нижнюю часть. Внутри обнаружилась полость, куда легко поместились оба камешка. Затем отец Коринс прикрепил нижнюю часть на место и повесил распятие на шею.

Когда он вышел из хижины, солнце стояло уже высоко. В руках у него была книга в кожаном переплете.

— Как он, падре? — спросил один из солдат. — Как там наши друзья? А капитан Падилла жив?

— Солдат умер. Его имя было Айван Торрес.

— Лейтенант Торрес? Мы знаем лейтенанта, и этот несчастный совсем не похож на него! — крикнул кто-то из толпы солдат, собравшихся перед хижиной.

— Чума так меняет человека, что и родного брата не узнаешь. Солдаты попятились. Одного этого слова было достаточно, чтобы у храбрых конкистадоров задрожали колени.

— А что с экспедицией, падре? Где они сейчас?

— Капитан Падилла и его солдаты останутся там, где они есть. Соберите всех и сворачивайте лагерь, а я похороню лейтенанта Торреса. Это приказ. Командор Писарро дал мне соответствующие полномочия. А теперь отдайте последние воинские почести лейтенанту Торресу. Он был отважным человеком. — Отец Коринс склонил голову, перекрестился и отошел от ошеломленных солдат, крепко прижимая к груди дневник Падиллы.

Священник понимал, что нужно либо уничтожить этот дневник, в котором хранилась карта, либо надежно спрятать его. В дневнике были описаны чудеса, которые видел Падилла, но о них никто не должен узнать, и в первую очередь такие, как Франсиско Писарро. Ибо смерть ждет всех, кто пойдет к темной лагуне. Он, отец Коринс, не допустит этого, и сам Папа одобрил бы его решение.

За несколько месяцев до смерти Франсиско Писарро отправил еще одну экспедицию на поиски отряда Падиллы. Ее члены наткнулись на тропу, идущую вдоль Амазонки, где им то и дело попадались ржавые кирасы и кости, свидетельствующие о сражении, кипевшем здесь когда-то, но приток, ведущий к темной лагуне, они не нашли. Как не нашли они ни выживших из отряда Падиллы, ни золота, за которым он был послан. Писарро до конца своих дней надеялся разыскать Эльдорадо.

Слухи о пропавшей экспедиции передавались через годы и десятилетия, но джунгли неохотно раскрывали свои тайны. То, что обитало в черной лагуне, терпеливо ждало, когда сюда снова придут люди.

Монтана, июнь 1876 года

Капитан Майлз Кеог во главе третьей, девятой и двенадцатой рот стоял у реки. Капитан Йетс с пятой и шестой ушел, чтобы поддержать атаку на индейскую деревню со стороны Дин Коули. Что с Рино и его ротами, одному Богу известно, а капитан Бентин отправился на разведку дальше к югу. Надо полагать, что к бою он не успеет.

Приказ Кеога был прост — форсировать реку и атаковать северный край деревни. Они лихо переправились, но, не сделав и сотни шагов, с ужасом обнаружили: то, что они считали окраиной, оказалось серединой индейского поселения.