Отпуск у Хироюки вообще отменился. Сейчас он вместе со своей сборной сидит на базе на Хоккайдо и готовится к будущему турниру.

Это не очень нравится руководству Тампы, велика вероятность, что мы в итоге получим выжатого как лимон игрока, но что-то поделать с этим никто не смог.

Для японцев эта возможность представляет огромную важность.

Но приобретения Тампы в этот вечер не ограничились теми игроками, которых команда взяла на драфте.

Прямо во время церемонии я узнал о том, что к нам присоединятся еще двое. И имена моих новых партнеров вызвали у меня самый настоящий восторг.

Крутов и Бякин, особенно Бякин, — это очень большое усиление. Правда, насчёт Владимира были некоторые сомнения. Два Игоря, Ларионов и Лукиянов, говорили мне, что у Крутова определенные проблемы.

Но если наши тренеры смогут привести его в порядок, то мы получим очень мощного игрока во вторую, а может быть, даже в первую тройку. На пике Крутов был куда круче, вот такой вот каламбур, чем мой нынешний краёк Хмылёв. Правда, Юра моложе. Ему всего 29, а Владимиру уже 33.

Ну а Бякин — это наверняка беспроигрышный вариант. Не удивлюсь, если в итоге Илья вообще переедет в нападение. Его универсализм это позволяет.

Можно сказать, что церемонией драфта 1993 года для меня наконец-то закончился сезон, и я мог наконец-то отдохнуть.

Тренировочный лагерь в Лейклэнде был запланирован на вторую половину сентября, и это значило, что у меня впереди было два с половиной месяца отпуска.

И начал я его с того, что мы с Беккой, её семьей и моей отправились почти на месяц на Гавайи. Там произошло этакое большое знакомство родителей.

Никаких тонких намёков на свадьбу пока никто не делал, но она подразумевалась. Поэтому решение познакомить родителей поближе было очень логичным.

Что мои мама и отец, что Харперы — это тоже понимали, поэтому к знакомству подготовились и те, и другие.

Главным образом эта подготовка выразилась в решении языковой проблемы. Бекка с моими родителями и сестрой говорила только по-русски, но всё равно отец и мама после переезда в штаты плотно засели за изучение языка. Поэтому к моменту знакомства с родителями Бекки мои болтали уже довольно бегло.

Вот только Харперы их, да и меня тоже, удивили. И родители, и брат Бекки заговорили по-русски. Пусть и с чудовищными ударениями и коверкая слова, но всё равно заговорили.

Поэтому, так сказать, первый семейный ужин на острове Оаху получился очень забавным. За столом звучала ну очень причудливая смесь русского и английского.

Родители друг другу понравились. У меня были определенные опасения насчёт Дерека, всё-таки он рафинированный американский адвокат из Йеля, и я боялся, что он покажет себя высокомерным засранцем. Но нет, всё прошло очень и очень хорошо. Литейщик из Нижнего Тагила нашёл общий язык с американским адвокатом.

Насколько в этом виноваты мои деньги, я не знаю, конечно. Но в любом случае пока что меня всё устраивало.

Отдых на Гавайях мне понравился. В первую очередь потому, что он был безмятежным.

Обычно я не большой любитель погреть пузо на пляже, мне по душе более активный отдых. Но летом девяносто третьего года я оценил всю прелесть подобного ничегонеделанья.

Пляж, еда, секс. Пожалуй, что именно эти три вещи были моими основными развлечениями на Оаху. Хотя нет, было и четвертое. Моя маленькая сестренка.

Которая, несмотря на свой маленький возраст — ей исполнилось три года — стала требовать, чтобы я начал учить её играть в хоккей.

И притом она стала делать это очень настойчиво. Наше с Беккой бунгало стояло в удалении от того, где жили родители с Катей, и каждый день сразу после приветствия Катя говорила про коньки и клюшку с шайбой.