Если мне удастся его открыть, может быть, я смогу дотянуться до механических мышек, которыми я набил рюкзак. И может быть, у меня получится включить несколько штук. И может быть, мыши отвлекут кошек. И тогда, может быть, нам с Мариссой удастся спастись.

Может быть… Может быть… Может быть…

Слишком уж много этих «может быть».

Но нужно хоть что-нибудь делать. Иначе через пару минут нас с Мариссой сожрут.

Кошка лизнула меня в шею. Я завопил от боли. Язык у нее был шершавый, как наждачная бумага. Горячее дыхание зверюги обожгло ободранную шею.

В конце концов мне все-таки повезло: я ухватился за рюкзак и начал дергать его, чтобы передвинуть со спины на грудь.

Но тут кошка раскрыла пасть. Шершавый язык подтолкнул меня в спину, я зажмурился…

И открыл глаза только тогда, когда плюхнулся в мокрую грязь у самого берега. Я приземлился на четвереньки. Было ужасно больно. Так больно, что я едва не лишился чувств.

Но я знал, что должен держаться.

Иначе нам с Мариссой придет конец.

Кошка склонилась надо мной и угрожающе зашипела. Ее желтые глазищи горели голодным огнем.

Не обращая внимания на боль, я сдернул рюкзак со спины и прижал его обеими руками к животу.

– Кис-кис-кис, – выдавил я дрожащим голосом. – Хорошая киса, хорошая. Сейчас мы тебе мышку дадим. Будешь с ней играть.

Похоже, со страху я нес уже полную чушь. У меня так дрожали руки, что я никак не мог расстегнуть молнию.

– А-а-а-а-а! – в отчаянии завопил я, когда здоровенная кошка вновь подцепила меня зубами.

Я хотел позвать Мариссу. Крикнуть ей, чтобы она держалась. Что у меня есть план.

Но меня так резко подбросило вверх, что я задохнулся и не смог выдавить из себя ни слова. Правой рукой я мертвой хваткой вцепился в рюкзак, а левой пробовал расстегнуть молнию.

«Ну пожалуйста, открывайся, – мысленно умолял я. – Пожалуйста. Мне надо достать мышей. Надо включить их. Хотя бы одну…»

– Наш единственный шанс, – бормотал я вслух, сражаясь с неподатливой молнией. – Наш единственный шанс…

Меня вновь обдало горячим дыханием. Сухой, шершавый язык прошелся по моей шее. Молния наконец поддалась.

– Ура! – радостно воскликнул я. – Получилось!

Я запустил руку в рюкзак и нащупал мышей.

Вот они!

Я уже собирался достать одну… она была уже у меня в руке…

Но тут кошка запрокинула голову и подбросила меня высоко в воздух.

– Не-е-е-ет! – взвыл я от горя.

Рюкзак выскользнул у меня из рук.

– Не-е-е-ет!

Я потянулся за ним. Я еще надеялся, что успею его подхватить. Но я промахнулся. Я дернул ногой: а вдруг он зацепился за ногу!

Не получилось.

Я в отчаянии наблюдал за тем, как рюкзак летит вниз.

Он ударился о землю и подскочил. Раз, другой…

Еще немного, и рюкзак свалился бы в ручей, но у самой воды остановился.

Кошка поймала меня зубами. Я почувствовал, как они впиваются мне в руку.

Как же больно!

А потом зубы разжались, и я начал скользить. Вниз по шершавому языку. Прямо в кошачью глотку.

– Прости, Марисса, – прошептал я обреченно. – Кажется, это конец.

25

Я скользил по шершавому языку, лежа на пузе и выставив обе руки вперед. Я уже мало что соображал, но все же каким-то чудом мне удалось схватиться за два верхних клыка.

Они были влажными, липкими и противно теплыми.

Я рывком подтянулся на руках и сумел задержаться. Перебирая ногами по кошачьему языку, я чуть-чуть поднялся наверх. Потом я сделал еще рывок и высунул голову наружу.