Горсть малины, смешавшись с солью на губах, разлилась во рту сладким соком, но не подсластила горечи на душе. Малиновка испуганно забила крыльями, взмывая вверх, и по ту сторону малинника послышались громкие голоса. Я подползла к кусту и подтянула колени к груди, ругая себя за то, что так неосторожно отвлеклась, позволив застать себя врасплох. Возбужденные мужицкие голоса и бравурный гром смеха подсказывали, что выдавать свое присутствие не стоит. Особенно учитывая тот факт, что без магии я абсолютно беспомощна.

    – … нос в потолок врос, сопли через порог висят… – перечислял визгливый мужской голос, пока по ту сторону трещали кусты и широкие ладони загребали сладкую ягоду.

    – Фу, чудовище! – фыркнул молодецкий бас.

    – Ай хороша малина! – протянул пискля.

    – Хороша! – согласно крякнул третий мужик, с сиплым голосом. – Как ты говоришь – прямо в потолок?

    – В потолок, в потолок, – подтвердил рассказчик, и я так и представила, как он часто кивает, на манер китайского болванчика, роняя изо рта малину.

    – А сопли, значит, через порог? – недоверчиво уточнил бас.

    – Так и висят, по всему крыльцу! – громко чавкая, истово заверил пискля.

    Такой соврет – недорого возьмет. И хотя в россказни пискли у меня веры не было, меня всю распирало от любопытства: о каком таком неизвестном сопливом чудовище речь? И как, интересно, оно выглядит?

    – Да как же мы тогда в избу войдем, ног не запачкавши? – брезгливо уточнил сиплый.

    – А мы, Клим, в окошко, – хохотнул бас и уточнил у писклявого: – Из окна у нее ничего не свисает?

    – Из окна вроде ничего, – виновато замялся тот.

    – А то мы ей мигом все поправим, чтобы не свисало, – хвастливо просипел третий мужик и в знак серьезности своих намерений чем-то вскользь ударил по кустарнику, так что на меня посыпались листья и ягоды.

    Не зря я решила затаиться: у незнакомцев просто руки чешутся извести чудовище. А за неимением чудовища и любой путник сгодится.

    – Да ты, Сидор, продолжай, не отвлекайся, – поощрил бас.

    – Титьки на крюку намотаны, – охотно подхватил писклявый, – сама зубы точит.

    Его товарищи грянули хохотом.

    «Свинья, что ли?» – предположила я. Вроде бы таких сказок не слышала.

    – Как-как? На крюку? И большая она? – заинтересованно спросил бас.

    – Кто? – не понял Сидор.

    – Известно кто, – просипел Клим, – крюка!

    – Исполинская! – с чувством произнес писклявый. – А зубы – во!

    – Ты меня так не стращай, – поперхнулся бас. – Таких зубищ даже у медведя, которого я прошлым летом завалил не было.

    – А у Яги есть! – прогнусавил пискля.

    Я от удивления остолбенела. Так вот о каком неопознанном сопливом чудовище речь! А кот-то заливал, что Василиса изображала опрятную добрую старушку, готовую помочь всем страждущим. Отойдя от изумления, я забилась в кусты – в свете последних известий обнаружение меня мужиками становилось крайне нежелательным.