— Это Мирче, охотничий знахарь. Он хочет помочь нашей Найе. Он разбирается в травах.

— Как он будет ее смотреть? Он же слеп! — Сьяна брезгливо поморщилась. — И вид у него облезлый, как у бродяги. Трудно поверить, будто он может кого-то лечить. Фу, какой противный!

— Сьяна! Немедленно перестань! — Ковард быстро взглянул на Мирче: слышал он или нет?

— А эта девушка, кажется, Сьяна? Воспитанница Моховника? Нынешняя хозяйка? Давненько мы не встречались. Ты была славной малюткой. Походила на мать. И чуть-чуть — на отца, — голос Мирча звучал и ласково, и насмешливо. — Злиться тебе не к лицу. Правда, Ковард? В этом мы с ней похожи. А грядки Веренеи, кажется, были вон там. — Знахарь махнул рукой.

Этот старик — не только облезлый бродяга, но, к тому же, и грубиян. Сьяна ответила резко:

— Нет там грядок. Одни сорняки — по пояс.

— Были, были грядки. И что-то от них осталось. Ну, а где же сестричка Коварда? Хочу на нее взглянуть.

— Взглянуть! Сказал бы — понюхать. Или пощупать, — Сьяна фыркнула.

— Сьяна, дай нам пройти, не стой на дороге. — Ковард тянул знахаря за рукав. — Найя! Смотри, кто приехал! Это Мирче, охотничий знахарь. Он хочет тебе помочь.

— Важ! Я так рада! Ковард рассказывал? — Найя разволновалась, и речь ее стала сбивчивой. — Про плешеродцев? Важ, я видела красноглазые тени.

— Деточка! Ты очень похожа на мать. — Ковард удивился, как тепло зазвучал голос Мирче. Конечно, Найя всегда нравилась людям. Но Мирче, казалось, давно покрылся древесной корой.

— А… — Найя боялась обидеть Мирче, но все же решилась задать вопрос. — А разве ты меня видишь?

— Конечно, деточка, вижу. — Мирче смотрел мимо Найи, но губы его растянулись в улыбке. Улыбка, правда, быстро исчезла. — И вижу, что тебе плохо.

— Сейчас уже ничего, — Найя подавила вздох. — Сейчас уже можно терпеть.

— А знаешь, я ведь приехал с подарочком. Ковард, а ну-ка, принеси мою сумку.

Когда Ковард спросил, что это Мирче тащит с собой, тот ответил: лекарство. То, в чем очень нуждается Найя.

— Я же тебе обещал. Я выполняю слово.

Мирче раскрыл свою сумку, извлек наружу какие-то деревяшки и долго с ними возился.

— Хотел соврать, что придумал сам, да честность не позволяет. — Мирче услышал, как Найя вздохнула. — Это — чтобы ходить. Такие ходули. Волшебные, — Мирче хмыкнул. — Я ж говорю: там справа были когда-то грядки лекарственных трав. Ядовитых уже не осталось. А кое-что из целебного сохранилось наверняка. Правда, времени много прошло — с последней прополки, — Мирче усмехнулся. — Но — не беда. Этим нужно дышать. Это лучше лекарства — дышать целебными травами, травами Веренеи. Подойти близко-близко, смотреть и шептаться с ними.

— Шептаться?

— А что? Каждый кейрэк знает язык травы.

— Так то кейрэк!

— И мама твоя умела говорить языком травы.

У Найи заблестели глаза. Ковард это отметил. Хотя что удивляться? Она до сих пор любит сказки.

— Откуда это известно?

— Про язык травы?

— Нет, — Найя почти шептала, — про то, что мама умела…

— Как откуда? Я слышал. Было такое дело!

Найя рассмеялась. Глаза знахаря, как обычно, смотрели куда-то вдаль, но лицо его на мгновение сделалось тихим и просветленным.