|
Г. Дроздовского, совершившего легендарный поход Яссы — Дон. Появились свои бронеавтомобили и даже авиация. К началу июня бригады были переформированы в дивизии, и Марков возглавил 1-ю пехотную в составе 1-го Офицерского, Кубанского стрелкового, 1-го Офицерского конного полков, 1-й инженерной роты, 1-й Офицерской артбатареи и Отдельной конной сотни. Все эти части уже носили характерные «марковские» черные погоны с белыми просветами или лычками. В конце мая надел черные погоны и сам Марков (до этого он ходил в серебряных генштабовских погонах). 30 мая генерал впервые за все время службы в Добровольческой армии позволил себе взять двухнедельный отпуск, который провел в Новочеркасске с семьей.
Впрочем, и во время отпуска генерал работал — лично принимал офицерские пополнения, беседовал с ними, представлял полкам. Как вспоминал В. А. Ларионов, «генерал ходил по улицам все в той же папахе и с той же нагайкой в руке. Он часто останавливал на улице офицеров, не принадлежащих ни к новой Донской, ни к Добровольческой армиям, и тут же, на улице, учинял им суровый допрос»<sup></sup>. А однажды даже выступил с лекцией о добровольчестве в переполненном городском театре. В сущности, это была не лекция, а просто рассказ о недавнем походе, о целях и задачах Добровольческой армии. Многие обратили внимание на то, что во время рассказа генерал ни разу не упомянул о себе, как будто он и не участвовал в походе, а был просто сторонним наблюдателем. Завершил свой часовой рассказ Марков так: — Многие погибли уже в борьбе, в дальнейшем погибнем, может быть, и мы. Но настанет время, и оно уже близко, когда над Россией, великой и единой, снова взовьется наше национальное трехцветное знамя! Загремели овации, зал встал, раздалось восторженное «ура!». На сцену поднялся какой-то офицер с букетом в руках и попробовал «по поручению дам» вручить цветы генералу. Марков, нахмурившись, ответил: — В госпиталь раненым! Я — не певица! Зал снова зааплодировал, раздались крики: «Просим, просим!» Офицер вновь попытался вручить генералу букет и на этот раз услышал резкое: «Немедленно под арест!»<sup></sup> Двадцать второго июня передышка закончилась. Было объявлено, что армия снова выдвигается в поход. Ближайшей целью стала станция Торговая. Под ударами соединений М. Г. Дроздовского, А. А. Боровского и И. Г. Эрдели красные покатились на север, где их поджидала дивизия Маркова. Вечером 24 июня Сергей Леонидович поставил задачу своим частям: Кубанскому стрелковому полку выбить противника с хутора Попова и взять станцию Шаблиевка, причем не допустить подрыва моста; Донской пеший и конный полки обеспечивают наступление с севера, инженерная рота в резерве, конная сотня получит задачу в ходе боя, артиллеристы отвлекают на себя внимание вражеской артиллерии и бронепоездов. «Будут потери, но учить мне вас нечему!» — коротко заключил генерал. Задолго до рассвета Кубанский стрелковый полк поднялся в атаку. Из впередистоящего хутора Попова по цепи открыли пулеметный и ружейный огонь, потом ударила артиллерия. Марков приказал командиру конной сотни есаулу Растегаеву обойти хутор с юго-востока, и вскоре противник был выбит из укрытий. Кубанские стрелки на плечах бегущего врага преодолели мост и начали штурм Шаблиевки. Но одинокий красный бронепоезд продолжал упорно обстреливать хутор. Есаул Растегаев уговаривал Маркова уйти в укрытие. Едва генерал с биноклем в руках отошел от стены одного из домов, как там разорвался снаряд. — Знатно, но поздно, — усмехнулся Сергей Леонидович. С крыши сарая, где был наскоро устроен наблюдательный пункт, он следил за тем, как разворачивался штурм станции. Потом спустился — передали, что прибыл разъезд 3-й дивизии. Коротко сообщив обстановку, Марков снова вышел на окраину хутора, прямо в зону обстрела. |
