Сергей Ким. Легенды "Чёрной скалы"Безумие – 3
1
Крошечный кусок серого городского неба стиснут стенами домов. Небо – наверху, а я – на дне этого колодца. Я на дне. – Что такое человек? – скрипят цепи старых качелей, раскачивающихся сами по себе. На них никого нет, но на земле почему-то всё равно дрожит чья-то тень. – Человек – он как огонь. Такой спокойный снаружи… И такой же разрушительный внутри. И в чём смысл этой философии? В чём смысл этих пустых сотрясения звука и мыслей? Нет смысла в том, что не подкреплено реальной основой. – А что вообще такое реальность? Странный вопрос. Глупый вопрос. Реальность – то, что реально. Что можно пощупать. Потрогать. Сломать. Убить. – Как потрогать запах? Как сломать мелодию? Как убить любовь? Никак. Потому что нельзя сломать или убить то, чего не существует. – Ты правда в это веришь? Вера – это когда ты не можешь чего-то доказать. Поэтому я не верю – знаю. – Ты горишь слишком ярко. Поэтому ты можешь и не успеть… Знаю, что могу не успеть. Поэтому успею. Должен успеть. Пока не сгорю до конца. – Вот видишь – ты тоже думаешь, что человек похож на огонь. Мир освещает ослепительная вспышка белого света, от которого хочется крепко зажмуриться. Мне в лицо летит зажжённая спичка, которая освещает весь этот мир. – Но чтобы это понять, нужно обжечься. Я ловлю горящую спичку рукой. Ладонь обжигает болью… – Помни – мир полон… …Я открываю глаза. Надо мной всё тот же потрескавшийся и протекающий потолок. Надо мной нет даже куска неба. Хотя я всё так же на дне. На улице идёт дождь. Он протекает сквозь дыры, сквозь гнилую штукатурку. Вода напитывает собой дерево и попадает на проводку, в которой многие годы не бежал поток электронов. Торчат ржавые гвозди, в воздухе витает сырость. В воздухе стоит шум барабанящего и текущего сквозь дом дождя. Всё как обычно. Всё как всегда. Откидываю старое одеяло, встаю с жёсткой покосившейся кровати, зябко ёжась после сна. Говорят, что тут широта субтропиков и не бывает холодно, но это не так – мёртвый город на горизонте словно выпивает тепло со всей округи. Может, когда-то тут и было тепло, но когда исчезли люди, исчезло и оно. Кажется, я ещё это помню… Ещё я помню, что за зимой всегда приходит весна. Но, как оказывается, есть один нюанс – они не приходит ко всем. И мы, чёрт возьми, застряли в этой зиме без снега, но с залезшим в самые кости холодом пустого города. Пахнет едой. Не слишком вкусной, но всё-таки едой. – Проснулся? – в комнату заглядывает улыбающийся Белый. – А я нам завтрак приготовил! Получилось – просто пальчики оближешь! – А руки ты мыл? – хмуро спрашиваю я. – Конечно! – А если проверю? Руки этот обормот, конечно, не мыл. Ему, видите ли, не нравится, что текущая из одного крана на весь брошенный дом вода несёт тухлятиной… Хотя чудо, что у нас тут вообще вода есть – ей в городе отключили уже давно. Холодная вода, отдающая ржавчиной, обжигает руки и летит в лицо. Это чтобы проснуться, чтобы наверняка. Натягиваю растоптанные кроссовки, надеваю спортивные штаны и толстовку, накидываю капюшон на голову. Сбегаю по лестнице, вылетаю наружу. Дождь кончился, но на земле ещё стоят лужи. Вдыхаю свежий утренний воздух, пахнущий озоном, закрываю глаза… Хорошо. Иду, постепенно переходя с шага на бег, и нарезая круги вокруг здания. |
