— На нем были деревья, на которых можно отдохнуть? — спросил Тео.

— Ни единого. Остров пустынный. Там нет ничего живого. Только камни. Но мы все равно сможем сесть там и отдохнуть, если только я его отыщу.

Вскоре туман начал редеть, и в прорехах показалось голубое небо.

— Да нам везет! — сказал Гранк.

А потом, внезапно, все до единого клочки тумана и облака испарились, и засияло теплое солнце.

— Посмотрите! Вон он, остров! — закричал Хуул. Четыре совы начали снижаться, кружа по спирали, каждый виток которой становился все уже и уже.

Как только Хуул увидел остров, его желудок, казалось, запел. К тому моменту, как они приземлились, он был вне себя от волнения. Он не волновался так с тех пор, как впервые увидел образ своей матери в огне кузни. Вспомнив о матери, Хуул в который раз ощутил болезненный укол в сердце. Он понурил голову. Слеза скатилась по его перьям. Другие три совы заметили, что совенок переживает нечто большее, чем просто облегчение от долгожданного привала. Он словно впал в транс.

— Желудочный сон, — прошептал Гранк самому себе.

Хуул продолжал смотреть вниз. Он присмотрелся внимательнее и заметил едва уловимое движение на земле. Шевеление, подобное тому, что можно увидеть в Ниртгаре поздней зимой, когда в сугробах копошатся ледяные черви, или в Южных королевствах, когда из потревоженного муравейника бросаются врассыпную муравьи и в пыли появляются следы их поспешного отступления. Но это шевелились не муравьи и не ледяные черви. Это был росток.

— Дядя Гранк…

— Да, парень?

— Ты не прав.

— О чем ты, Хуул?

— Этот остров не пустыня. Здесь есть жизнь.

— Что? — одновременно спросили Гранк, Тео и Финеас.

— Здесь дерево растет. Прямо здесь.

Они подошли туда, куда указывал Хуул, и присмотрелись. Между его ног маленький зеленый росток пробился на поверхность. Как только его верхушка показалась над грязью, он раскрылся.

— Во имя Глаукса! Я думаю, что это росток дерева, — пробормотал Гранк.

— Смотрите, как быстро оно растет! — сказал Финеас. — Оно уже почти такого же роста, как я.

— Никогда ничего подобного не видел, — судорожно вздохнул Гранк. — Я даже не представлял, что дерево может расти так быстро. О Глаукс. Я надеюсь, что это не какое-то темнодейство.

Стоило прозвучать этому слову, как росток, казалось, вздрогнул.

— О нет! — сказал Хуул. — Только не темнодейство. Это хорошее дерево… у него есть… Га, дядя Гранк. Да, Га.

— Но Га бывает только у сов, — сказал Тео.

— Нет. Не только у сов. У этого дерева тоже есть Га, — уверенно сказал Хуул.

Когда они улетели, дерево было уже почти того же роста, что и Хуул. Странно, но как только совы покинули остров, туман вновь сомкнулся над ним. Когда же они достигли мыса Глаукса, вдававшегося в Южное море, дерево, хотя совы того и не знали, было уже выше, чем Гранк или Тео.

От мыса Глаукса они направились почти прямо на север к Дали, хотя ветер и не слишком этому способствовал. Они решили не пролетать над густонаселенными областями вроде леса Теней, Серебристой мглы и в особенности над гроговыми деревьями, где совы собирались, чтобы выпить крепкого ягодного сока и обменяться новостями или сплетнями. Чем меньше сов они встретят, тем лучше.

Хуул был разочарован. Он очень хотел увидеть прекрасные зеленые леса Серебристой мглы, о которых он слышал от Бервика, и даже надеялся еще раз встретиться с Братством Глаукса.

Покинув в сумерках лес Теней, они быстро углубились в леса Призраков.