— Это не сова, а просто какое-то позорище! — прошептала Гильфи. — Великий Глаукс, вы только взгляните на ее лапы! А когти-то, когти! — она помолчала и поправилась: — Я имею в виду оставшиеся.

В самом деле, на одной лапе у совки было всего три когтя.

И тут Сорен зажмурился от стыда и страха, потому что старик повернул голову и уставился прямо на него своим косящим глазом. Сорену показалось, что желудок у него вот-вот вывернется наружу.

— Насколько я тебя понял, Элван, — говорил Борон, глядя на крупную бородатую неясыть, — ты утверждаешь, что нам нужно объединить искателей-спасателей с угленосами?

— Не постоянно, Борон. Думаю, это потребуется только во время вылетов на поля сражений. А то родители повадились улетать на битву и оставлять птенцов без присмотра. Обычно-то они вовремя замечают лесной пожар. К примеру, вчера мы спасли маленького воробьиного сычика и мохноногого сыча. Мы принесли их сюда, но, поверьте, не так-то просто тащить и угли, и обгоревших совят! Птенцов ведь не бросишь в корзинку с углями, верно? А ведь мы могли и проглядеть кого-то! Страшно делается, как подумаешь об этом!

Старая пятнистая совка вопросительно приподняла изуродованную лапу.

— Да, Эзилриб? — повернулся к нему Борон.

— У меня вопрос к Бубо, — низко пророкотал старик. — Что ты думаешь по поводу этого пожара? Само полыхнуло или опять налет бродяг?

— Пока не могу сказать, — почтительно ответил филин, к которому он обратился. — Бродягам, конечно, не впервой баловать с огнем.

— Вот как, — протянул неопрятный старик и поскреб голову вторым когтем на своей изуродованной лапе.

— Следующий вопрос, — повысил голос Борон. — Что слышно о голоде в Амбале?

Амбала! Сорен с Гильфи переглянулись. Царство Амбала было родиной отважной Гортензии. Друзья познакомились с ней в Сант-Эголиусе и сначала презрительно сочли самой оболваненной совой во всей Академии.

Оболванивание лунным светом было самым страшным из того, что проделывали с совятами в Сант-Эголиусе. Птенцов заставляли спать в полнолуние, подставив головы лунному свету, отчего несчастные теряли волю, забывали собственные имена и становились послушными рабами своих жестоких надзирателей.

Сорен с Гильфи придумали способ обмануть стражей и избежать губительного воздействия лунного облучения. Впоследствии оказалось, что Гортензия тоже только притворялась оболваненной. На самом деле она была лазутчиком в стане врага и тайком спасала совиные яйца, похищенные патрулями Сант-Эголиуса. К несчастью, ее обман раскрылся, и Гортензия погибла. С тех пор в ее родном царстве Амбала совы слагали песни и легенды о своей героической соплеменнице. — Да, — заговорила еще одна сова, — количество яиц сокращается, поговаривают, что всему виной расплодившиеся грызуны. Еды там совсем мало.

Сорен с Гильфи переглянулись. Они-то знали, что грызуны тут совсем ни при чем! Яйца похищали патрули Сант-Эголиуса. Выходит, они обладают уникальной информацией! Может быть, это заставит Борона с Барран больше считаться с ними?

— Мы займемся этим, — прогудел Борон. — А сейчас, мне кажется, что наши новички просят слова, — он обернулся и взглянул на друзей.