— Я скорее нахожу это необычным, мадам.

Сэр Ивейн оглянулся и бросил быстрый взгляд на лицо дамы: на ее плотно сжатых губах играла потаенная улыбка, а желтые глаза горели яростным огнем.

— Я вам кое-что расскажу о себе, — сказала она. — Дабы вы не терялись в догадках и впредь не задавали ненужных вопросов. Да будет вам известно, сэр, что в детстве я ненавидела вышивку и прочие дамские занятия. Я с завистью наблюдала, как мои сверстники тренируются в рыцарских искусствах и страшно злилась. Потому что была лучшим наездником и лучшим охотником, чем любой из этих мальчишек. Я убедилась, что и в стрельбе по мишеням всех их могла бы заткнуть за пояс. О, как я ненавидела свою юбку! Ведь моя принадлежность к женскому полу мешала мне занять достойное место в этой жизни. И тогда я стала наряжаться в мужские одежды и прикидываться странствующим юношей. В таком виде я устраивала засады в лесу и вызывала на бой других мальчишек и молодых людей. Я всех их побеждала в рукопашном бою и в сражении на посохах… да и на мечах мне не было равных! Так продолжалось до тех пор, пока я не убила на поединке одного юного рыцаря. И хотя произошло это случайно, я не на шутку испугалась. Вы же знаете, какое наказание ждет даму, покусившуюся на жизнь рыцаря. Костер! Поэтому я втайне закопала его тело, спрятала доспехи и поскорее вернулась в родной замок, к своим безобидным занятиям вышиванием, шитьем и прочей ерундой.

— Зачем вы мне все это рассказываете? — вскричал сэр Ивейн. — Какая ужасная и противоестественная история!

— Ну, надо еще разобраться, насколько она противоестественная, — возразила дама. — Так или иначе, мне пришлось отказаться от идеи рыцарства. Но как же это было тяжело! Если бы вы знали, чего мне это стоило — присутствовать на турнирах в качестве зрительницы. Я подмечала все ошибки, которые совершали участники, и видела: они слишком глупы, дабы исправлять свои промахи. Всем сердцем я рвалась к сражениям, но только к настоящим сражениям, а не к той неуклюжей бойне, которую затевали эти мясники! Доводилось мне видеть и великих рыцарей, и я поняла, в чем корень их величия. Все их победы проистекали из досконального знания оружия и добросовестного изучения противников. Я постигла, что такое превосходство! Я видела все ошибки и запоминала их. Очень скоро я стала настоящим знатоком военного искусства — лучшим, нежели все мои современники-мужчины. Вы только представьте себе весь ужас моего положения — я обладала огромным богатством и не имела возможности им воспользоваться! Так продолжалось довольно долго — до тех пор, пока мое женское тщеславие не увяло, а скопившийся в душе яд не обрел сладости. Короче, пока я не вошла в средний возраст. И вот тогда-то я наконец нашла применение своим знаниям. Ответьте, сэр: вам приходилось когда-нибудь видеть, чтобы юный, незрелый рыцарь уезжал в странствия, а через год возвращался опытным воином — несгибаемым, словно меч, и опасным, как ясеневое копье?

— Еще бы! — воскликнул Ивейн. — Не далее как в прошлом году такая история приключилась с сэром Эгланом: он уезжал откровенным слабаком — даже я мог его побить — а вернулся и запросто выиграл рыцарский турнир!

— В самом деле выиграл? — рассмеялась дама. — Вот молодчина! Эглан был одним из мох лучших учеников.

— Вот как? А он никогда о вас не рассказывал.

— Ну еще бы! А как может мужчина в этом мужском мире признаться, что все свои навыки он почерпнул от женщины? Да я никогда и не требовала подобного от своих рыцарей.