- Она меня отравила. Зелье подсыпала. В глаза мне смотрела, пока я пил. А я убить её не могу! И не дам вам этого сделать!

   Медленно с шумом выдохнул и снова отхлебнул дамаса, продолжая держать меч у горла Сайяра.

   - Мальчишку не она убила, но кто-то пустил слух...кинжал нашли в теле лассарский, а я не чувствовал её запах у трупа.

   - Но этого не докажешь. Ты бессилен.

   - Я никогда не был бессильным, Сайяр. Следи за своим языком.

   Тот промолчал, стиснув челюсти и не смея шелохнуться. Я отвернулся и несколько секунд смотрел на огонь в камине, а потом отшвырнул меч и сжал руки в кулаки, а сам не узнал своего голоса:

   - Служанку казнить с особой жестокостью. Ниаде двадцать плетей. Выживет – пойдет с нами на Талладас. Не выживет… отправить её голову Оду Первому.

   Осушил до дна флягу и с яростью швырнул в огонь.

   - Двадцать плетей слишком много, мой Дас. Скорей всего, не выдержит, – глаза Сайяра блеснули триумфом, а я был готов выдрать их ногтями на живую, чтоб умел скрывать свою радость. Он с облегчением выдохнул.

   - Но это шанс, - я повернулся к нему, чувствуя, как раздирает грудную клетку от желания заорать, - шанс, что выживет. Понимаешь? Ни одна другая казнь не даст ей этого шанса.

   Он всё понимал, а я его за это ненавидел так же сильно, как и себя. Мы не прощаем тех, кто видит нас слабым и помнит наш