Я вслушалась, пытаясь хоть немного сфокусировать плывущий из за пережитого удовольствия взгляд.

Он просил меня перестать его так пугать. Говорил, что умрет, если меня вдруг не станет. Обещал, что в следующий раз обязательно накажет сильнее, отшлепает меня по попе так, что я сесть не смогу целый день. Клялся, что не хотел сделать мне больно или унизить, но я совсем о себе и нем не думаю, так что он не смог сдержать себя.

– Подожди, – попросила, восстанавливая дыхание. – Что случилось то?

– Эти драконы! Со своим сердцем. Этот проклятый камень чуть тебя не убил. Я просил тебя остановиться, а эти старые сволочи лишь довольно нашептывали, что нужно еще чуть чуть, совсем немного. И так длилось и длилось, пока я насильно не оторвал тебя от этого булыжника. Ты едва дышала! А эти старые козлы посмотрели на меня так, словно я плюнул им в лицо. Не знаю, Селена, но с этим сердцем не все нормально. Оно как кровосос какой то. Тянуло из тебя магию с такой силой, что даже мне стало плохо. Причем чем дальше, тем сильнее был поток. Ты просто сгорела бы! Нежели нельзя в несколько заходов?

– Я… – заговорила я, немного ошарашенная сказанным. – Не помню ничего, – призналась.

Страж тут же заледенел и нахмурился.

– Ты больше не подойдешь к нему. Ясно? Что бы ни говорили эти ублюдки, ты не сделаешь ни одного шагу в сторону этого камня.

– Хорошо, – я кивнула, впервые сталкиваясь с таким Иллиадаром. Обычно он спокойный, что бы ни случилось, а сейчас, кажется, он в бешенстве. – И я хотела сказать по поводу того, что только что было, – попыталась я увести мужа от неприятных мыслей.

Взгляд Иллиадара тут же стал виноватым.

– Прости, я сделал больно?

– Нет, – выдохнула я, обнимая мужа. – Не сделал. Наоборот, – я неожиданно для самой себя смутилась, пряча лицо у него на груди. – Мне понравилось. Ты можешь иногда быть более… грубым со мной в этом плане. Я не буду против, если тебе нравится такое.

Иллиадар замер, а потом руками поднял моё лицо, заглядывая в глаза.

– Что то мне подсказывает, что такое нравится тебе, – сказал он, и я увидела, как в его глазах вспыхнули предвкушающие веселые искры. – И что ты хочешь, чтобы я сделал с тобой в следующий раз?

Я разволновалась не на шутку. Честно говоря, мне было даже немного боязно: вдруг муж подумает, что у меня с головой не все в порядке? Впрочем, ничего такого я ведь не думала. Подумаешь, немного разнообразия. Не сказать, чтобы мне с ним надоело, вовсе нет. Каждый наш раз наполнен таким удовольствием, что, кажется, никакой дополнительной стимуляции не нужно, но ведь это не так.

Нервно засмеявшись, я снова притиснулась вплотную к мужу, обнимая его за шею и начиная шептать ему прямо в ухо. О том, что можно быть немного грубее, я не рассыплюсь. О том, что можно ограничить в этот момент свободу, например, связать руки. О том, что когда завязаны глаза, удовольствие становится острее. А еще поделилась  тем, что в моем теле есть еще одно место, которое может ему понравиться. И да, если он немного накажет меня, то против я не буду. Не сказать, чтобы я была большой любительницей всего этого, но мне нравилось, как изменялось дыхание мужа, когда я нашептывала ему все эти пошлости, чувствуя себя при этом какой то змеей искусительницей. Мне было приятно ощущать, как он снова возбужден и стискивает меня в объятиях с такой силой, что с каждой минутой становилось труднее дышать. А еще я чувствовала, как его тело мелко дрожит, будто он едва себя сдерживает.

– Я ведь не хрустальная, – шептала я, касаясь губами мочки его уха.

– Сомневаюсь, – хрипло отозвался страж, принимаясь слегка покусывать мне шею.