— Наверное, это Солнцев передал Пушкину твою историю! — захлебываясь, восклицал Молчанов. — И он своим поэтическим талантом опоэтизировал тебя в своей поэме!

Пушкин. «Евгений Онегин». Обложка. 1826 год

Прочитав тогда «Евгения Онегина», Наталья Дмитриевна нашла не так уж много сходства в истории, рассказанной в романе, со своей историей. Правда, как и Татьяна, она жила в отцовском костромском имении, потом появился Рунсброк, вскружил ей голову, все вокруг уже толковали о свадьбе, но он неожиданно уехал, даже не простившись, она же через год вышла замуж за Мишеля, который имел генеральский чин, стала появляться в свете, Рунсброк снова вздумал за ней ухаживать, но был изгнан из дома.

Во всем же остальном ничего общего: у нее не было младшей сестры, не посещал их дома молодой поэт Ленский (кого мог изобразить Пушкин в виде Ленского? Его элегия «Куда, куда вы удалились…» очень похожа на «Падение листьев» Милонова. Но Михаил Васильевич Милонов — старик и пьяница…), да и Рунсброка невозможно представить дуэлянтом, он бы и не решился встать под пистолет…

— Нет, это вовсе не моя история, — возразила она тогда Молчанову.

Но многие все же находили сходство между ней и Татьяной. Иван Иванович Пущин даже стал иной раз называть ее Таней…

А. Нотбек. Татьяна. Иллюстрация к 3-й главе. 1828 год

«Евгений Онегин» был надолго отложен. Михаил Александрович Фонвизин не принадлежал к числу любителей стихов (он делал исключение только для стихов Рылеева), а Наталья Дмитриевна, прочитав раз, все никак не находила времени перечитать этот «роман в стихах» вновь.

Но однажды желтенькая книжечка «Евгения Онегина» все-таки попалась под руку. Наталья Дмитриевна начала читать — и зачиталась.

Тогда, когда читала впервые, она искала описания известных фактов, намеки на совершенно определенные обстоятельства, на имена, теперь же она была заворожена чудесными стихами, самой поэзией образов, описаний, мыслей, и — удивительно! — теперь она вдруг стала узнавать в Татьяне себя.

Она узнавала свои тайные помыслы, скрытые чувства, не высказанные никому движения души, и порой лицо ее покрывалось краской смущения, как будто она оказалась среди большого собрания объектом нескромного любопытства. Да, это она, она!

А. Нотбек. Онегин и Ленский. Иллюстрация к 4-й главе. 1828 год

И многоточие незавершенной фразы о той, которая стала прообразом героини романа, тоже говорило очень-очень много!

Ведь в печати запрещено даже упоминать имена государственных преступников, осужденных по делу от 14 декабря 1825 года, а также имена их жен, последовавших за ними в Сибирь. Потому-то и недосказано, потому-то и стоит многозначительное многоточие, как ставят точки на месте запрещенных цензором строк.

Проницательность Пушкина пугала и удивляла Наталью Дмитриевну, и в то же время она видела, что нигде поэт не пользуется своим знанием во зло: дойдя до той грани, за которую она не хотела бы допустить никого, он останавливается и умолкает. И сама история завуалирована так, что можно узнавать ее и не узнавать.

Это было похоже на дружеский заговор, и Наталья Дмитриевна испытывала к Пушкину чувство глубокой благодарности.

Она разгадала и маленькую тайну поэта: почему героиня его романа носит имя Татьяны. Ведь он взял ее имя — Наталья — и первый слог имени сделал последним, а чтобы зашифрованное им таким образом имя не казалось странным, заменил одну-единственную буковку «л» на «т», и получилось довольно редкое в дворянских кругах имя — Татьяна:

(Много лет спустя, когда будут опубликованы черновики Пушкина, можно будет прочесть, что в первоначальном черновом наброске этой строфы Пушкин написал: «Ее сестра звалась… Наташа».