— Простите за отступление, — он снова заговорил на скитианском, — но я видел, как вы на меня смотрели.

— А я видела, как вы смотрели на меня.

— Это плохо?

Рахсана улыбнулась:

— Нет, Кониг, это лестно. Но я не шлюха. Я не буду раздеваться ради небольшого свидания в этой комнате. Я не уверена, что вообще буду раздеваться для вас.

Грамматикус пустил улыбку по лицу Хеникера.

— Моя дорогая уксор, простое сомнение, выраженное в этих словах, — все, на что я смел надеяться.

В древние времена люди строили свои убежища в безопасных местах, оставляя темные неисследованными. Так поступать их заставлял примитивный инстинкт, защищавший людей от волков и саблезубых тигров.

Грамматикус искренне жалел, что его род не стал держаться за этот инстинкт. Темные места были темными не просто так. Он полагал, что это специфическое табу было аннулировано влиянием Императора.

Он думал о древних картах Терры, на которых красовались надписи: «Здесь водятся драконы». Так проявлялось невежество человека, страшащегося опасных мест.

— Что ты сказал? — спросила Рахсана, сонно повернувшись к нему.

— Ничего.

— Ты говорил что-то о драконах.

— Возможно.

— Драконов не существует.

Близился вечер. Море находилось слишком далеко, чтобы прохладный морской ветер достигал дворца, но жара медленно спадала.

Секс был необыкновенным. Эмоциональная близость едва не заставила его расплакаться. Он не собирался позволять себе что-либо подобное, но семьсот лет — это долгий срок, достаточно долгий, чтобы можно было забыть о последствиях подобной связи. Он чувствовал ее желание, стремление доказать, что она все еще что-то из себя представляет, несмотря на то что ее способности уксора угасали.

Он позволил себе полюбить ее и позволил ей ответить взаимностью, а теперь должен был смириться с последствиями своего решения.

— Кониг?

Она даже не знала его настоящего имени. Ему захотелось сказать ей.

— А тебе действительно нужно туда возвращаться? — спросила она, перевернувшись на бок.

Взглянув на ее стройное обнаженное тело, он с трудом подавил искушение.

— Да.

— Мне кажется, остальная часть плана требует лишь дронов-разведчиков и оценку флота.

— Нет, я там тоже нужен.

«Джон».

— О нет.

— О нет — что? — спросила она садясь.

— Ничего, моя любовь, — ответил он, поднимаясь.

— Моя любовь? Это звучит очень серьезно.

«Джон».

Не сейчас.

— Ты очень бледный, Кон, Что-то случилось.

— Ничего. Абсолютно ничего. Просто мне нужен глоток воды.

Рахсана снова легла и уставилась в потолок.

— Ты только там недолго.

Грамматикус вошел в уборную и закрыл за собой дверь. Он замер ненадолго, склонившись над раковиной и опираясь руками на ее края.

«Не сейчас, повторял он мысленно. — Не сейчас».

Его руки чувствовали прохладу каменной чаши. Он плеснул в нее немного воды из кувшина, все это время ощущая старое потрескавшееся зеркало у себя за спиной.

Он обернулся.

Из мутной глубины зеркала на него смотрел Гахет.

«Ты поступил неправильно, Джон. Интимные отношения с этой женщиной ставят под угрозу твою миссию».

«Проваливай».

«Джон, ты рискуешь всем.