Остальные воины нуртийцев обыскивали каких-то торговцев водой среди проходящих через арку.

— Я Д'сал Хулта, — ответил Джон на нуртийском. — Торговец.

Фальката снова дернулась.

— Покажи свои руки, лицо и метку.

Грамматикус сделал вид, будто так и делает.

«Я не опасен, ты видел все, что просил показать».

Эхвенурт кивнул и пропустил его в город, уже обращаясь к кому-то другому.

Грамматикус ничего ему не показал.

Мон-Ло просыпался. Из-за возможности штурма он никогда не спал на самом деле, но жители уже привыкли ожидать худшего.

Внешние стены защищали отряды эхвенуртов, железные мортиры и бомбарды, а также взводы нуртардов — регулярных наземных войск нуртийцев. Они слонялись возле лестниц, ведущих на толстые городские стены, или наблюдали в подзорные трубы за противником.

Ближе к центру города уже можно было различить оживление. Рынки пробуждались от сна, торговцы кричали о своих товарах, священник громко читал утренние молитвы. Водоносы начали свой обычный маршрут по городским площадям, улицам и переулкам.

Грамматикус пытался идти той же дорогой, что и в первый раз. Встречные торговцы кивали ему и делали жесты всесолнечного света, признавая его.

Он показывал эти жесты в ответ.

Джон собирался пройти в северную часть города, в область, известную как Курнаул, чтобы оценить крепостную стену и уровень защиты. Туви оценила бы. Он отошел в сторону, пропуская проезжающую телегу. Появились дворники с ведрами и щетками. Они что-то напевали себе под нос.

Покрытые изразцами городские стены мерцали под утренним солнцем, открывая взору мозаики с изображениями тростника и рептилий. У нуртийцев не было названий улиц, только эмблемы. Джон смотрел на изображение гигантской ящерицы на красном фоне и понимал, что никогда раньше не видел подобного. Видимо, он свернул не туда. Мон-Ло был настолько сложен и запутан, что было нелегко составить определенную схему. Это было похоже на паутину Арахны, маленькой большегрудой Арахны.

Он был иголкой, ему нравилось проходить сквозь паутину судьбы.

Грамматикус остановился и огляделся. Он взглянул на солнце, чтобы установить, где находится восток, замедлил дыхание и позволил себе вспотеть, чтобы стабилизировать тело. Просто он прошел по улице слишком далеко на запад, вот и все. Курнаул заканчивался слева.

Только его там не было. Он снова остановился, не позволяя себе поддаться панике.

К нему подбежал водонос и предложил воды.

— Нет, спасибо, — ответил Грамматикус.

— Бог все равно любит тебя, — сказал водонос и ушел.

Джон задрожал. Эти слова дословно переводились как «Твоя, душа пожертвована Изначальному Уничтожителю».

«Что со мной? — думал Грамматикус. — В прошлый раз я легко нашел нужную улицу, а сейчас веду себя как дилетант. Это… это глупо».

В поисках знакомых ориентиров он прошел еще две улицы. Появилось ощущение, что Курнаул находится гораздо дальше, чем он привык считать. Что-то отвлекало Джона.

Повинуясь инстинкту, он одним движением сунул руку в мешочек с минеральными солями, висевший на поясе, и сомкнул пальцы на мемосемени, спрятанном в солях. Семя в маленьком серебристом зажиме было размером с горошину. Джон получил его от Гахета. Это какого-то ксенодерева с одного из миров, из зоны влияния Кабала. Если оно теплело, значит, рядом наличествовала психическая активность.

Грамматикус взглянул на него. В его руках семя всегда теплело, реагируя на его способности, но в этот раз оно было горячим, словно тлеющий уголь.

Джон понял, что он в опасности. Семя буквально кричало предупреждая, что нечто совсем рядом и, похоже, ищет его.

— Д'сал? Д'сал Хулта?

Грамматикус оглянулся и увидел полного торговца, махавшего ему.