Кто‑то громко позвал Сафава; он застенчиво наклонил голову и направился к посетителю.

Трибун осторожно проглотил первую ложку. На вкус суп был просто великолепен. Хрустящий рис напоминал по вкусу лесные орешки.

– Что я вообще знаю о еде? – воскликнул Марк, опустошая тарелку.

За супом последовали: тунец, отваренный с майораном и лавровым листом, вино, салат с мятой и чесноком, снова вино, жареный спрут под гарниром из горошка, смородиновое вино, жареный барашек с укропом, фигами и луком (еще одно макуранское блюдо) кабачки и бобы, поджаренные в оливковом масле, вино, груши с корицей и еще раз вино.

Алипия легко поддерживала разговор. Она пыталась отвлечь Марка от грустных мыслей и делала это настойчиво и в то же время неявно. Однако подобная игра могла продолжаться до определенного момента. Вино постепенно ударяло Марку в голову. Его реплики становились все короче.

– Ну так что, удалось тебе сделать то, ради чего ты сюда пришел? – улыбаясь спросила Алипия.

Но трибун не был пьян, как она предполагала. Наоборот: вино сделало его мысли ясными и простыми. Покрывала притворства слетели. Слишком хорошо помнил он, как стоял перед ней, лишенный воли, как бесстыдно выворачивал наизнанку самые сокровенные свои тайны…

Марк ткнул ножом в кусок баранины. Чувствительная к внезапной смене его настроений, Алипия отставила в сторону кружку. Она выпила куда меньше, чем он. Прямой она умела быть не хуже, чем деликатной.

– В чем дело?

– Слушай, что ты делаешь здесь, в этой таверне, с опозоренным человеком? – выпалил Марк и тут же остановился, испуганный, глупо раскрыв рот.

– Я могу спросить у тебя то же самое, – ответила Алипия, вспылив. Но в ее раздражении не было гнева. – Когда ты спрятался от моего слуги – кстати, он тебя заметил, – я подумала, что ты зол на меня. Что ж, ты имеешь на это право. И вот пожалуйста – ты сидишь здесь со мной и мирно беседуешь. Объясни, если можешь.

– Я зол? На тебя? Бог ты мой, да я в неоплатном долгу перед тобой. Ты нашла способ заставить твоего дядю поверить в мою невиновность. Но… – Трибун замолчал. Алипия терпеливо ждала, не вмешиваясь в ход его мыслей. Наконец он вымолвил: – Но как я могу оставаться с тобой, если уничтожаю все, к чему прикасаюсь.

Вот тут‑то она и метнула на него яростный взгляд. О, эта тихая ученая девушка тоже из рода Гавров!

– Вот уж не думала, что ты станешь принижать себя. Кто спас моего пылкого дядю от убийц Ономагула? Кто предостерегал его насчет Дракса, хотя он не стал слушать советов? Кто разбил Дракса на Западе? Если я не совсем дурочка, то это – ты.

– И кто упустил вожаков мятежа, потому что был… был… – Марк глотнул вина, прежде чем продолжить. – Был слишком слеп, чтобы понять, что женщина пользуется им, как погонщик мулом? Если я не совсем дурак, то мы опять говорим обо мне.

– Да уж, твоя Хелвис была крепким узелком: Развязать его было нелегко. И все же я думала о ней лучше, – рассудительно произнесла Алипия. Ее ноздри дрогнули от гнева, когда она упомянула имя Хелвис. – Поступить так… Превратить твою любовь в оружие и обратить ее против тебя… Хотела бы я никогда не слышать об этом. Что удивительного в том, что ты ненавидел меня.