– Эй, парни! – Юний подозвал направившихся к лесу бригантов. – Тут, у камней, была девушка на белом коне… Не видали, куда она делась?

– Девушка? – Парни переглянулись. – Нет, не видали.

– Жаль…

Рысь, конечно, не поверил парням – девушку они, несомненно, знали, но почему-то не хотели о ней говорить. Почему?

– Идем домой, господин? – радостно осведомился Гета.

Юний пожал плечами:

– Идем.

Наверное, вот кого можно расспросить про эту Айну. Мальчишка местный – наверняка что-нибудь да знает о ней. Вот и поговорить в хижине…

Народ постепенно расходился, и Рысь вдруг подумал, что так и не увидел праздника. Просидел в хижине, мысленно готовясь к бою, пока другие ели, пили да веселились. Гета говорит – на празднике было здорово. Что ж… В следующий раз.

Узнав зычный голос Фракийца, в крепости Виндоланды отворили запертые на ночь ворота. Рысь простился со всеми, вежливо пожелав приятных сновидений, и подозвал подозрительно разглядывающего небо Гету:

– Пошли-ка домой, парень, нечего на луну пялиться! Интересно, что ты на ней увидел?

– Я не на луну, господин, я вообще. Кажется, вот-вот хлынет дождь.

– Так и пусть хлынет! – молодой легионер рассмеялся. – Или у нас крыша течет?

– Ой, не буду врать, господин, – вздохнул Гета. – Не знаю, может быть, и течет.

– Как же ты покупал? Впрочем, чего еще ожидать за такую цену?

Они едва успели пройти с десяток шагов, как кто-то громко позвал Юния от ворот. Обернувшись, Рысь узнал старого центуриона и, приказав слуге ждать, почтительно приветствовал своего командира:

– Аве, Генуций!

– И тебе не кашлять. – Центурион поплотнее закутался в плащ. – Ты, говорят, сразился с каким-то притеном?

Юний кивнул.

– И ведь победил! Эвон как разорался Верула, – старый воин неодобрительно скривился и понизил голос: – Кажется, Домиций набивается к тебе в покровители? Будь с ним поосторожней, он не так прост, как иногда делает вид. Наверняка переманивал тебя в свой манипул?

– Переманивал, – кивнул Рысь. – Но я не согласился.

– И не соглашайся, парень! – Центурион задумчиво поскреб подбородок. – Хотя, конечно, твое дело, но… Я бы на твоем месте не поддавался ни на какие его уговоры. Верула – себе на уме. Да, когда ты ему нужен, он в лепешку расшибется, чтобы сделать для тебя все. Но как только надобность в тебе минует… Вытрет ноги и выбросит, как старую циновку.

– А в когорте Домиция любят, – возразил Юний.

– Любят… За то, что слишком уж он добр.

– А разве это плохо – быть добрым? – удивился Рысь. – Добрый ведь куда лучше, чем злой, и…

– Только не в качестве командира манипула! – резко оборвал центурион. – Надо бы сурово наказать заснувшего на посту часового – Верула же лишь пожурит, а когда нужно применить силу и власть – ринется уговаривать. Всегда улыбающийся, веселый – ему очень нравится, когда его любят… и он сам вызывает эту любовь. Ищет дешевой популярности, как какой-нибудь гладиатор! Не верь ему, Юний. И триста раз подумай, прежде чем ответить на его предложение.

– Но он мне пока ничего такого не предлагал! Ну, кроме приглашения в свой манипул.

Старый легионер усмехнулся:

– Не бойся, еще предложит. И очень даже скоро. Впрочем – тебе выбирать.

И ведь центурион оказался прав! Прав в полной мере! Едва Юний и Гета успели зайти в хижину, как их тут же приветствовали:

– Ну наконец-то явились!

Оба – и молодой господин, и слуга – вздрогнули.