– Вы вместе учились?

– Нет. Он учился в боулдерской средней школе, а я – в «Фэйрмонт».

– Но ты была знакома с ним?

– Да. Можно и так это назвать.

– Почему ты не сказала мне раньше? Ты сидела и слушала, притворяясь, что не знаешь его.

– Я… я не смогла.

– Потому что он изнасиловал мою мать. И она не хотела, чтобы я знала. Вот почему.

– Эми, я же сказала тебе, Фрэнк Даффи не насиловал твою мать!

– Откуда ты знаешь?

– Мы с твоей мамой были лучшими подругами и рассказывали друг другу все.

– Мама никогда не говорила тебе, что ее изнасиловали?

– Никогда.

– Но это еще не значит, что этого не было.

– Эми, я знаю, что этого не было.

– Откуда ты можешь знать наверняка?

– Верь мне. Я знаю.

– Мэрилин, не надо скрывать это. Если Даффи изнасиловал мою маму, я имею право знать.

– Он этого не делал.

Эми вдруг повысила голос, почти что закричала – так друг с другом разговаривают только близкие родные:

– Ты лжешь! Почему ты лжешь мне?

– Я не лгу.

– Тогда откуда тебе известно, что он не насиловал ее?!

– Потому что…

– Почему?

– Потому что он изнасиловал меня, Эми. Фрэнк Даффи не насиловал твою маму. Он изнасиловал меня.

Эми задрожала.

– О Господи! Мэрилин, мне так жаль… Я не знала… Я надеюсь…

– Забудь. Забудь, и все! Это случилось так давно. Я оставила те события в прошлом. И хочу, чтобы они там и оставались. Пообещай мне, Эми! Мы больше никогда не будем разговаривать на эту тему. Ни с кем.

– Но…

– Эми! – резко оборвала ее Мэрилин. – Я не хочу вспоминать тот ужас. Не сейчас. Только не сейчас. Ты понимаешь?

Эми с трудом справилась с комком в горле.

– Мэрилин, – произнесла она, – мне так жаль, что я сразу все не поняла…

Глава 42

Райан провел в мультимедийной комнате всю ночь, изучая старые альбомы боулдерской средней школы. Норм сообщил, что копии сделаны высшего качества, но этого нельзя было сказать о самих фотографиях: восемьсот зернистых черно-белых снимков заставили бы любого человека увидеть вместо одного пальца два. Даже после нескольких чашек кофе Райану было сложно сфокусировать зрение. Он никогда не видел, чтобы такое количество детей носило очки – грубые, некрасивые очки. Многие говорят, что телевидение и самолеты – два величайших изобретения двадцатого века. Им бы следовало добавить в список контактные линзы.

Через несколько часов у Райана выработалась система. Сначала он изучал глаза: у Эми они имели миндалевидную форму. Затем – лицо. Лицо Эми напоминало сердечко – очень симпатичное лицо. Но дальше все становилось сложнее: большинство девочек на фотографиях улыбались. Это заставило его вспомнить, как улыбалась Эми при их первой встрече. Райан решил, что и улыбка ее матери должна быть такой же красивой.

Жаль, ни один Даффи не мог вызвать эти очаровательные улыбки.

К пяти утра Райан уже совершенно не помнил, сколько раз просмотрел одни и те же фотографии. Он изучил так много лиц, что забыл, как выглядит Эми. В конце концов он остановился на тридцати возможных вариантах, но никак не мог решить, какая из девочек – мать Эми. Райан уже собирался закрыть альбом, как вдруг что-то попалось ему на глаза. Это было имя. И принадлежало оно мальчику.

Джозеф Коузелка.

Имя крайне необычное.