Зазвучали короткие гудки. Мэрилин чувствовала, что цепенеет. Она была вынуждена признать: самая могущественная женщина Америки – всего лишь марионетка. Хуже того, марионетка в руках собственного бывшего мужа. Теперь Мэрилин понимала, что лучше бы было никогда не платить тех денег Фрэнку Даффи. Но обратной дороги нет. Она не знала ни одного политика, оставшегося у власти после скандала с изнасилованием и огромной суммой денег, выплаченных за молчание.

Казалось бы, теперь ее главная задача – спасение карьеры. Но больше всего Мэрилин волновало другое: а вдруг у «Дамбы Чизман» вместе с Райаном Даффи появится Эми? Если бы она знала, что Эми была утром в Пайдмонт-Спрингс, то не позвонила бы Джо. Теперь выходит, Мэрилин подписала дочери Дебби смертный приговор. Вот с этим она уж точно не сможет жить.

Она схватила трубку телефона, потом положила на место. Слишком многое придется объяснять. Она взяла сумочку и вышла из комнаты.

Пришло время для серьезного разговора с Эми.

Глава 58

С тех пор как погибла ее мать, Эми впервые была на улице Холлинг. Все двадцать с лишним лет она избегала старого дома, улицы и всего, что находилось здесь поблизости. Ученый, отказывающийся смотреть фактам в лицо! Хотя ей всегда было важно знать правду, природное любопытство иногда отступало перед чувствами. Старый дом превратился для Эми в маленькую Кольцевую туманность, умирающую звезду в созвездии Лиры, которой она любовалась в ту страшную ночь. И не могла заставить себя вновь взглянуть на нее.

До сегодняшнего дня.

Эми припарковалась на обочине, возле фонарного столба. Двухэтажный дом мирно дремал в тишине сумерек. Только из окна столовой лился свет. Когда глаза Эми привыкли к тусклому свету, она увидела, как все изменилось. Маленькая елочка, которую они с мамой посадили во дворе, выросла и превратилась в двадцатифутовую ель. Крыльцо, где они так любили кататься на качелях, было огорожено самодельным плетнем. Стены давно нуждались в покраске, а газон – в стрижке. Трещины на бетонной дорожке стали шире – Эми вспомнила, как в детстве всегда старалась не наступить на них: «Кто на щелочку наступит, тот и мамочку погубит».

– Ты уверена, что хочешь этого? – спросила Грэм. Эми кивнула. Она пошла по дорожке к дому, не обращая внимания на трещины.

Поднявшись по ступенькам на крыльцо, она увидела и более явные признаки ветхости и запустения. Несколько разбитых окон забиты досками. Дверь хранит следы взлома, может, кто-то из жильцов забыл дома ключи. Перила на крыльце почти полностью съедены ржавчиной. Маленькое окошко, ведущее в подвал, грязное. Конечно, Эми ожидала чего-то подобного. Смерть матери будто наложила печать на весь дом. Грэм пыталась продать его после похорон, но никто не хотел в нем жить, и в конце концов дом за гроши выкупило агентство недвижимости. Последние двадцать лет его снимали студенты, за плату в два раза меньшую, чем полагается за дом с тремя спальнями. Владельцы, похоже, решили оставить его гнить до тех пор, пока можно будет снести дом и построить на его месте другой, без привидений.

Эми громко постучала. Грэм держала ее за руку, пока они ждали ответа. Им открыл молодой человек в джинсах и белой футболке. Нечто вроде усов виднелось над верхней губой. Казалось, это большой ребенок, отрастивший пушок на лице для того, чтобы его приняли в колледж.

– Это вы звонили? – спросил он.

– Да.

Эми по телефону объяснила, кто она такая. Студентов, живших в доме, похоже, не слишком обеспокоила ее затея. Наоборот, это показалось им забавным.

– Это моя бабушка.

– Клево. Я – Эван. Заходите, не робейте.

Она шагнула внутрь. Грэм следовала за внучкой по пятам. Эми, чуть дыша, остановилась в прихожей.