|
Находившийся там же агент Мэй-Анны Эдди Баум представил меня другому человеку, имя которого было Джим Макдональд и который оказался пресс-секретарем студии «Уорнер Бразерс». Втроем они обсуждали ее будущие показания в суде, а когда я спросила, где же адвокат, Эдди Баум ответил, что не хотел бы сейчас отнимать мое время, которое, он уверен, нужно мне, чтобы отдохнуть после долгой дороги. Мэй-Анна возразила, что в моем присутствии чувствует себя лучше, и, поскольку я приехала сюда из Бьютта не для того, чтобы отдыхать, я осталась, и мужчины просто перестали обращать на меня внимание.
– Так, с макияжем все ясно, теперь переходим к обсуждению гардероба. Предлагаю черный костюм – приталенный, но чтобы юбка была не слишком короткая, – сказал пресс-секретарь Джим. – Мне кажется, лучше пусть будет платье, можно даже с белым воротником – своего рода намек на невинность, а? – ответил Эдди и погладил руку Мэй-Анны. Она отдернула ее и прижала к груди. – Нет-нет, это только собьет публику с толку, да и в дальнейшем, если мы уже используем этот прием, она не сможет сыграть Жанну д'Арк. Она ни в коем случае не должна выглядеть так, словно она готовится к роли Девы Марии. Это могло пройти сразу после «Новичков на войне» или перед «Прегрешением Бэбкок», но сейчас это ни к чему. – Так вы думаете у меня есть шансы выпутаться? – спросила Мэй-Анна. – Еще какие, если только будешь держать себя в руках, – ответил Эдди. Он примостился на подлокотнике ее кресла и склонился к ее плечу. Мэй-Анна кивнула. – А шляпка? – спросила она. – Может быть, подойдет маленькая черная с вуалеткой? Она встала, немного походила по комнате и села в другое кресло. – Никаких вуалей – лицо должно быть полностью открыто, на нем будут фокусироваться объективы камер. В кадре шляпка будет слишком бросаться в глаза. Нужно что-то другое, например обруч, или не знаю что – можешь придумать сама. Ты даже можешь открыть новое направление в моде, – сказал Джим. Потом они стали обсуждать ее обувь, сумочку и то, должен ли быть кружевным или нет платок, которым она будет промокать глаза, и сошлись на кружевном. – Не забывай, если ты заявишь, что Риди был педерастом, то окажешься в незавидном положении, – сказал Джим. – Ты меня слышишь? Проснись! Называй его – «падший кумир». Скажешь «педераст», и они тебя разорвут. «Падший кумир», ты поняла? Мэй-Анна кивнула. – Строго держись сценария и ни шага в сторону. Ты сама тоже надеешься на капельку их сочувствия, – продолжал Эдди, – ведь это был несчастный случай. Именно в этом твой шанс – шанс, что ты выйдешь сухой из воды. Если покажешь, что сочувствуешь Бастеру, то считай, ты погибла. – Она обязана ему жизнью, – встряла я. Конечно, им меньше всего было нужно, чтобы я прерывала их разговор, но раз он так повернулся, то я не могла не вмешаться. Все, что они говорили, было не то и не так. – Какого черта ей думать еще и об этом? – воскликнул Эдди. – Мы сейчас думаем, как спасти величайшую актрису нашей страны. – И вы не собираетесь ничего предпринимать для спасения Бастера? – спросила я. – А, да ваш приятель, считайте, уже спекся, во всяком случае, его карьера закончена. Вам что, нужно, чтобы и Марион пошла на дно с ним вместе? Да вы просто спятили, мэм. Я посмотрела на Мэй-Анну, но она, не глядя в мою сторону, достала из пачки еще одну сигарету и закурила. Все молчали. Через некоторое время наши взгляды встретились, она пожала плечами и сказала: – Знаешь, Эффа Коммандер, я страшно устала, поэтому я и попросила тебя приехать. |
