И это чистая правда, только разница в возрасте составляла у них примерно три недели.

Бедняга Гарольд, похоже, просто проглотил язык.

Люди до сих пор помнят фотографии Марион Стрит с волосами цвета платины и яркой, как кровь, помадой «Макс Фактор» на губах, снятые во время шоу Боба Хоупа по культурному обслуживанию американских войск или во время фуршета в Кокосовой Роще в Майами вместе с Кэри Грантом. При виде этих фотографий забываешь, что дело-то было больше сорока лет назад, во время Второй мировой войны. Став звездой, она никогда не фотографировалась без соответствующего наряда и макияжа. Даже по нужде не выходила без этого.

Бедняга Гарольд покосился на Виппи Берд, должно быть, мысленно сравнивая ее внешность – заметно уже поредевшие кудри морковного цвета и сережки с фальшивыми бриллиантами, как у старой картежницы, – с роскошным обликом Марион Стрит. Виппи Берд была в свое время мила – больше того, она была даже гораздо красивей Мэй-Анны. И сейчас, несмотря на болезнь, Виппи Берд выглядит много моложе своих лет. Но сейчас она все-таки намного старше, чем Марион Стрит на фотографиях.

Мы старимся, а она остается все той же богиней голливудской легенды, и люди помнят ее такой, какой она была, когда умерла в 1951 году. Почти как Мэрилин Монро. Никто не думает, что сейчас ей было бы за семьдесят, все помнят ее тридцати– или тридцатипятилетней. Может быть, не все, но, по крайней мере, мы с Виппи Берд – остальные думают, что она была еще моложе, ведь Мэй-Анна всегда скрывала свой настоящий возраст.

– Вы ее знали, мэм? – спросил Гарольд, помаленьку приходя в себя.

– Он спрашивает! Да мы с Эффой Коммандер были ее лучшими подругами!

Да, Виппи Берд всегда готова открыть душу, стоит только по-доброму к ней подойти.

– И вы слышали об «Убийстве в любовном треугольнике»?

Ничего не скажешь, настойчивым парнем оказался этот Гарольд.

– Ах, это было так давно, – отмахнулась Виппи Берд.

Мы с Виппи Берд не очень любим, когда туристы расспрашивают нас об этом убийстве. Мы готовы сколько угодно болтать с ними о детских годах Мэй-Анны, так как теперь она – самая большая туристическая достопримечательность нашего городка, но это убийство – не их ума дело. Надо думать, этот Гарольд читал книгу Хантера Харпера или еще что-нибудь из публикаций, появившихся после выхода этой книги. Харпер собрал все голливудские сплетни об этой истории и считал, что все рассек, но и на этот раз страшно ошибся. После смерти Бастера и Мэй-Анны единственные и последние, кто знал настоящую правду, были только мы с Виппи Берд, но мы никогда никому ничего не рассказывали, и уж тем более этому набитому дураку Харперу.

В то время как Виппи Берд продолжала с отрешенным видом протирать плиту, толстяк Гарольд быстро проглотил свои блинчики, схватил жену в охапку и смылся. Забавно, но никто из туристов никогда не злится на Виппи Берд за ее проделки – эти «невинные розыгрыши», как она сама их называет, а старина Гарольд так даже оставил ей два доллара на чай.

После того как они ушли, Виппи Берд оторвалась от своего занятия и посмотрела мне прямо в глаза.

– Знаешь, Эффа Коммандер, – сказала она, – пришло время рассказать людям всю правду о Мэй-Анне Ковакс и Бастере Макнайте, иначе все и дальше будут верить в то, что написал этот набитый дурак Харпер. И сделаешь это ты. Как только Альта вернется, я пойду отсюда прямо в бумажную лавку Бена Франклина и куплю несколько стенографических планшетов.