Следующим большим успехом Мэй-Анны была картина «Жестокий человек», где ей доверили одну из вторых ролей – роль подружки гангстера по имени Бешеный Пес. Там ее пристреливают в автомобиле во время бегства с места преступления, в начале ее карьеры она сплошь играла в эпизодах, где ее убивают.

В «Жестоком человеке» мы впервые заметили, что у нее широкие скулы и прозрачная, как бы светящаяся, кожа, о чем так много потом писали киношные журналы. Виппи Берд сказала, что мы с ней, как пара олухов, замечаем лучшие стороны Мэй-Анны последними. Я припоминаю эпизод из какого-то такого фильма, когда гангстеры забираются в подвал банка, и один из них чиркает спичкой, чтобы осмотреться в темноте, и лицо Мэй-Анны вдруг озаряется сиянием, словно лик Мадонны, так ярко, что остальные персонажи просто теряются. Вот почему, когда она уже стала признанной звездой, при съемке уличных сцен ее всегда старались ставить под горящим фонарем, окутанную струящимся туманом. При таком освещении весь второй план тонул во мраке, и оставалось только ее сияющее лицо. Еще ее снимали в каком-нибудь темном зале ночного клуба с сигаретой в руке, и табачный дым клубился вокруг ее головы, а лицо сияло сквозь него. В этих своих картинах она должна была в общей сложности выкурить по крайней мере миллион сигарет. Виппи Берд сказала, что ей жаль до боли, что никотин провоцирует рак, потому что она без ума от этих сцен с бокалами шампанского и сигаретой.

И все-таки потрясающие новости приходили к нам не только от одной Мэй-Анны. В нашей с Виппи Берд жизни тоже происходило кое-что, и, пока Мэй-Анна устраивала свои дела в Голливуде, мы с Пинком, например, решили пожениться. («Вынуждены были пожениться», – поправляет Виппи Берд, и это тоже правда, но только мы с ним уже давно планировали это.)

Бывает, девушка признается своему другу, что беременна, а его тут же и след простыл, но мой Пинк был не из таких, и, когда я сообщила ему эту новость, он заявил, что от счастья готов бежать хоть на край света. Но мне не надо было на край света, мне нужна была нормальная свадьба, и чтобы подружкой невесты была Виппи Берд, и чем скорее, тем лучше, потому что уже вскоре люди начнут гадать и высчитывать дни и месяцы.

Через неделю мы поженились. Я все-таки беспокоилась, не сбежит ли Пинк в последний момент, ведь это испортило бы мне жизнь навсегда, – такие у нас здесь были тогда нравы, – но Виппи Берд сказала, что в этом мире, кроме смерти, нет другой силы, которая заставила бы его хоть на время меня покинуть. И я сама тоже так думаю, а поэтому мы посвятили Бастера в эту историю, и он взялся обеспечить, чтобы жених находился в нужное время и в нужном месте, пусть даже и с больной головой. И вот Бастер с Чиком накануне свадьбы отвели Пинка в «Коричневую кружку» и хорошенько напоили, или не знаю что еще, – я даже не хочу этого знать. Важно лишь, что Пинк появился на свадебной церемонии, хотя и едва живой от тяжелого похмелья, причем не мог выговорить нужные слова и несколько раз чуть не упал, а когда священник объявил нас мужем и женой, Пинк впился в меня поцелуем и не хотел отрываться минут пять, пока священник не стал барабанить пальцами по кресту. Чик тогда напомнил Пинку, что в этой церкви оплата за зал повременная, а в кафе «Скалистые горы» можно целоваться бесплатно.

Там мы и праздновали нашу свадьбу – Тони провозгласил не меньше сотни тостов за наше с Пинком счастье и даже один раз предложил выпить за «несвятую Троицу». Пинк, теперь настоящий женатик, рекомендовал Чику не слишком отставать от него, а потом мы с Пинком отправились в свадебное путешествие в Огден, штат Юта, и Бастер на прощание обнял меня и сказал: «Ты получила отличного парня, малышка, и ему тоже очень повезло, черт меня побери».