Остальная меблировка приемной была строгой, почти аскетичной. В основном, это были высокие – от пола до потолка, стеллажи, забитые папками. Кроме того, имелся отдельный шкаф со справочной литературой, шкаф для верхней одежды и три мягких кресла для клиентов. Сама Нина сидела на вертящемся стуле сразу за двумя, составленными углом, столами. Надо признать, что и на двух столах ей было тесновато: компьютер (принтер пристроился рядом, на тумбочке), сканер и стойки с дисками, стопки каких-то бухгалтерских документов, подшивки газет и еще много всего. В обязанности Нины, кроме технической работы по делопроизводству и общения с клиентами, входила вся статистика, информация и обзор криминальных новостей.

Из приемной можно пройти еще в две комнаты – к шефу и в Гошин (теперь уже – наш с Гошей!) кабинет. Апартаменты шефа – это крохотная комнатушка, в которой едва умещается обязательный стеллаж (кстати, в отличие от приемной, папки на полках не стоят стройными рядами, а свалены неопрятными кучками), однотумбовый письменный стол, кресло, несколько стульев и небольшой сейф. А наша комната – самая просторная. Даже когда притащили стол для меня, довольно массивное, надо признать, сооружение, свободного места оставалось более, чем достаточно. Но это не только самая просторная комната в офисе, она еще и наиболее экстравагантно обставлена. Единственными, привычными для кабинета предметами являются как раз наши с Гошей столы. Обширный гимнастический мат, расстеленный у стены, выглядит менее уместно. А что можно сказать об огромном, даже не в мой, а в Гошин рост, зеркале, вмонтированном в противоположную стену? Перед зеркалом – туалетный столик, заставленный таким количеством баночек, пузырьков, коробочек и коробок, что его полированная поверхность почти не видна. И, как завершающий аккорд, у стены стоит кокетливая, расписанная на китайский манер ширмочка у стены. Впрочем, за самой ширмочкой, ничего необычного или неожиданного нет. Висят себе мирно на вешалках плащи, куртки, телогрейки и прочая одежка разного цвета, фасона и степени поношенности.

Объясняется столь необычное убранство, до уныния просто – вульгарной нехваткой служебных помещений. Баринов сдержанно похвастался, что агентство уже прикупило участочек земли в хорошем районе и сейчас идет процесс строительства небольшого особнячка, в котором фирма разместится со всеми удобствами: найдется место и для тренажерного зала, и для гримерной, и для костюмерной…

– И для архива, – Нина выразительно оглянулась на стеллажи.

– И для архива, – согласился шеф. – А в подвале и для небольшого тира место выкроим.

Но вся эта роскошь ожидает нас только в достаточно далеком будущем. А пока мы имеем, как говорится, то, что имеем. И никаких неудобств из-за того, что наш кабинет представляет собой «три в одном», не испытываем.

– Ты находишься около Детского парка. А теперь скажи, каким образом будешь добираться на Четвертый Тракторный проезд, если тебе надо там быть не позже, чем через полчаса?

Мой остроумный ответ, что я поймаю машину, то же такси, например, и водитель меня отвезет куда нужно, шеф не пожелал даже дослушать, объяснив, что настоящих таксистов, знающих город до последнего закоулочка, в природе практически не осталось, а любому другому водителю, мне придется на пальцах объяснять – куда я, собственно, хочу попасть.

– Запомни, Маргарита, топография родного города – это самая важная для тебя сейчас наука!

Еще одной самой важной для меня наукой было восстановление подзабытых уже навыков рукопашного боя. Здесь, правда, я барахталась не одна – в качестве спарринг-партнера мне помогал Гоша.