— Что ж, надеюсь, все разногласия улажены? — снова присаживаясь за стол, уточнил я.

— Да-да, мы выдадим вам кредит, — закивала девушка. — Признаюсь, поражена, как вы говорили с директором. Я вот его до жути боюсь, а вы так спокойно заявили о своих правах.

Лестью она конфликт не замнёт, но я пришёл сюда не конфликтовать, а взять кредит. Поэтому я ничего ей не ответил, и она спешно принялась что-то печатать на компьютере и сканировать наши документы.

— Так, все бумаги я подготовила, вам надо расписаться здесь и здесь, — проговорила она. — И созаёмщику тоже. Карта нашего банка есть?

— Да, — кивнул я, протягивая ей карту.

Наконец, со всеми тонкостями было закончено, и мне на баланс зачислена вся необходимая сумма.

— Сын, ты прости меня, — на выходе из банка заявил мне вдруг отец.

— За что? — не понял я.

— Ну, это моя задача была обеспечить благополучие нашей семьи. А я не справляюсь, — сокрушённо произнёс он. — У тебя всё так легко получается. А я чувствую себя беспомощным стариком. Да что там говорить, даже когда нашу витрину магазина разбили кирпичом, всё что я сделал — растерялся и позвал тебя. Потому что испугался. Потому что не знал, что мне делать. А ведь я твой отец, а не наоборот.

Выдав эту длинную тираду, отец громко и протяжно выдохнул. Ему было тяжело признавать свои ошибки… но от них никто в этой жизни не застрахован.

— И правильно, что позвал меня, — ответил я ему. — Потому что теперь я оберегаю нашу семью. Я ведь уже не ребёнок. И ты вполне можешь позволить себе переложить на меня часть проблем, чтобы, наконец, спокойно выдохнуть. И спокойно пожить.

— Но это всё равно как-то неправильно, — запротестовал отец. — Ты даже не старший сын в нашей семье. Несправедливо, что всё это свалилось на твои плечи.

— Справедливо, потому что только я могу со всем этим разобраться, — ответил я. — Твоя задача — воспитывать Анну и оставаться всем нам отцом. И я всегда буду знать, что могу прийти к тебе за советом. Так что прекращай накручивать себя и поезжай домой готовиться к завтрашнему приёму. Мы ещё покажем всему городу, что Аверины — это не обнищавший род.

На этом мы и разошлись. Отец отправился домой, а я — в общежитие. А если точнее, то на тренировку к Святославу.

— Близится тринадцатое октября, — вместо приветствия мрачно заявил он. — Уже в следующую пятницу всё решится.

А это новая традиция у преподавателей, говорить обычные вещи таким завывающим и трагичным голосом? Или это просто мне везёт везде ввязываться в какие-то ритуалы и события.

— Я помню, — кивнул я. — Не уверен, что успею прийти к вам ещё на следующей неделе до ритуала, так что нужно обговорить весь план сегодня.

— Хорошо, — кивнул Святослав. — Итак, прерывать мы будем ритуал в процессе. Но для начала на место нужно попасть, и попасть незамеченными.

— Это будет в приюте Красного Креста? — уточнил я. — Там же, где проходят все их собрания?

Помню своё первое посещение этого места. Как и помню хладнокровное убийство Иваном одного из своих подчинённых.

— Скорее всего да, — кивнул он. — Хотя мы должны быть готовы к любым форс-мажорам.

— Для ритуала Ивану нужна филактерия, — вспоминая все тонкости ритуала, проговорил я. — Сосуд для его души, дающий ему бессмертие. Что это может быть?

— Всё, что угодно, — пожал плечами Святослав. — Медальон, кубок, камень. Да вообще всё. Увидев этот предмет, мы можем даже не понять, что это филактерия. Так и задумано, поэтому нам и ни к чему забивать себе этим голову.