|
Телефоны, получавшие со второй половины восьмидесятых годов девятнадцатого столетия всё более широкое распространение, уже перестали быть для российской полиции заморской диковинкой. Достижения в этой области напрямую были связаны с деятельностью министра внутренних дел графа Толстого, много сделавшего для развития средств связи подчинённого ему ведомства. По его инициативе было создано единое Главное Управление почт и телеграфов, обеспечившее полицейские органы Империи независимой системой связи. Полицейские части в некоторых крупных городах объединялись телефонной сетью, которая с каждым годом делалась всё более совершенной и разветвлённой.
Поднеся к уху динамик, дядя Миша несколько раз тренькнул рычажком, привлекая внимание диспетчера на коммутаторе, затем, наклонившись к аппарату, важно проговорил в микрофон: — Сударыня, будьте так любезны ротмистра Величко… Технический прогресс ещё не дошёл до изобретения трёх- и четырёхзначных номеров, поэтому все абоненты телефонной сети выступали под своими собственными фамилиями. Да и было этих абонентов в Ростове всего-то двести человек! На том конце провода ответили быстро. Михаил Васильевич по-военному лаконично поприветствовал собеседника и поинтересовался: — Тимофей Владимирович, можешь ли предоставить мне краткую справку об одном лице, проживающем на твоём участке? Приметный такой человечек шведской народности, думаю, ты его должен знать… А что, у тебя на Аксайке проживает много шведов? Нет, фамилию его ты мне сам назови; я могу назвать дом. Хорошо, подожду… Наверное, с минуту, а может, больше, дядя Миша стоял молча, с важным видом придерживая возле уха воронку динамика диаметром с копыто телёнка. Затем, услышав, видимо, в трубке голос, встрепенулся. — Да, здесь я. Уже пишу, — он подал знак Алексею и тот, живо схватив ручку, приготовился записывать. — Как фамилия? Господи, как с такой фамилией человек может жить в России?! Ху-ви-нен? Хю-ви-нен? Господи, вот бедолага… Х-Ё-В-И-Н-Е-Н… Ну, записал. М-А-Р-Т-Т-И, с двумя «т», я понял. А чем занимается? Да… да, очень интересно, продолжай. Да, понял. Михаил Васильевич продолжал разговаривать со своим абонентом, а Алексей изучал записанные на листе имя и фамилию. Он сразу понял, что справка ротмистра Величко посвящена именно тому самому странному жителю Аксайской улицы, которого соседи называли Макаром. Словообразование «Макара» от скандинавского «Мартти» было очевидно, русские люди переиначили иностранное слово на свой манер. Дядя Миша, закончив телефонный разговор, повесил трубку и вернулся к столу. Выглядел он на удивление озадаченным. — К твоей земельной афере этот человек отношения, видимо, не имеет, — задумчиво заговорил он. — Но персонаж в высшей степени интересный. Родом из аландских шведов, есть такие в Великом княжестве Финляндском, родился в 1832 году, то есть сейчас ему пятьдесят семь, стало быть. Женат был на курляндской немке. Как ты знаешь, в Приазовье немцев приглашали целыми деревнями и вот наш… Ху… то есть Хё… Х-ё-в-и-н-е-н… ну и фамилия же! Бедный чухонец, как ему живётся с такой фамилией на Дону… переселился со своей женой и её родственниками на юг. Однако прошло время, и немцы прогнали его из своей деревни. Вроде бы у Х-ё-в-и-н-е-н-а — Господи, ну что за фамилия! — умерла жена, и родня грешила на него, дескать, он её свёл. Была жалоба в полицию, было следствие, но ничего не нашли, не доказали. — Когда это было? — уточнил Алексей Иванович. — Это было накануне включения ростовского уезда в состав Области Войска Донского, то есть в 1862 году. Проверку жалобы проводила новороссийская полиция. Что именно показала проверка, сейчас уже никому неведомо, думаю, ничего не показала, поскольку в возбуждении дела было отказано. |
