После «года Большой Чистки», как он его сам определил, интуитивно нашел свою личную наилучшую ди­ету: преимущественное вегетарианство, морская рыба жирных сортов (хорошо для сосудов и сердца) плюс, как ни странно, свиное сало два-три раза в неделю и раз в неделю — бутылка сухого вина, после чего — сутки разгрузки на яблоках и воде.

Сам я, случалось, выходил из тяжеленных астений и астенодепрессии с помощью очистительных голоданий (от трех до семи дней, не более, с обильным подкисленным питьем). Хорошо тонизировался и разгрузками — неделями жил на гречке или рисе с отрубями, на яблоках, черешнях и абрикосах, а первую книгу свою накатал за месяц с небольшим, питаясь почти исключительно мандаринами и лимонами. Летела, как с горки, успевай только строчить!.. К тому еще каждый день по 10 — 15 км. пешком по сосновому лесу, плавание по полкилометра...

Первоусилие и проторение

Наверное, не вспомнить уже тот миг, когда вы сдались на милость своей тихенькой победительницы... Скольких сгубила и предала гиподинамия — малоподвижность! Скольким не дала состояться!

Коварнейшее свойство астенолени — саморазвивающаяся инерция. Сначала перестаем двигаться, чтобы восстановить силы, а потом оттого их и теряем, что перестали двигаться.

Грань, за которой малоподвижность из охранительницы превращается в тюремщицу и убийцу, проскакивается быстро и незаметно — так после одной-двух рюмок у алкоголика теряется критика и самоконтроль. И если не применить решительное самонасилие (и чем раньше, тем лучше) то вылезать из ямы бессилия придется с помощью лекарств или...

Давайте же назовем самонасилие по-другому: первоусилием — преодолеть инерцию и начать набирать силу движения!

Двигательные приманки для рыбки Тонус неисчислимы, назову только несколько: гимнастика всяческая, хатха-йога, танцы всевозможные, аэробика, плавание, велосипед, бег, ходьба...

Что испытано?..

По-настоящему — ничего.

Проще, естественней всего начинать с ходьбы. Вышли из дома, идем пешком.

Идти тяжко, идти не можется... Неможется или не хочется? Скорее скажем: неможется.

Но ведь ноги идут и пока не падаем? Идут, не падаем.

Значит, все-таки можется? Худо-бедно можется. Значит, слабость привирает, преувеличивает себя в нашем сознании? Привирает, преувеличивается. И склоняет нас к самолжи, к выдаче желаемого за действительное: идти-то на самом деле можется, но не хочется.

Это вот привирание, телесно-психическая само­ложь, и есть собственно лень. Как всякая ложь, опирается на правду: пониженный тонус, упадок сил — и делает этот упадок царем и богом. Твердо будем знать: астеническая лень начинает стонать «не могу» раньше действительного «не могу», побуждает нас прекращать усилие раньше, чем силы кончились.

И примем за правило: отказываться от телесного усилия чуть позже, чем хочется отказаться — дожимать по чуть-чуть «через не могу». Но — внимание! — поступать так НЕ каждый раз, а для начала через раз.

Потом, когда тонус начнет ощутимо повышаться, отпускать себя по первому побуждению начинающегося утомления через два раза на третий, затем через три на четвертый — и так до седьмого. (Припомним известное выражение «до седьмого пота».)

С умственными усилиями обходиться по сути так же, но похитрее: не дожимать через силу, а, наоборот, отпускать себя чуть пораньше, чем мозг начинает буксовать; зато и возобновлять усилие немного пораньше, чем успело произойти полное «остывание мотора». Подробности и вариации этой технологии — в моем методе Эхо-магнит.