Рэй Брэдбери. Лекарство от меланхолии
1. In a Season of Calm Weather / Погожий день 2. The Dragon / Дракон 3. A Medicine for Melancholy / Лекарство от меланхолии 4. The End of the Beginning / Конец начальной поры 5. The Wonderful Ice Cream Suit / Чудесный костюм цвета сливочного мороженого 6. Fever Dream / Горячечный бред 7. The Marriage Mender / Примирительница / 8. The Town Where No One Got Off / Город, в котором никто не выходит 9. A Scent of Sarsaparilla / Запах сарсапарели 10. Icarus Montgolfier Wright / Икар Монгольфье Райт 11. The Headpiece / Шлем 12. Dark They Were, and Golden-eyed / Были они смуглые и золотоглазые 13. The Smile / Улыбка / 14. The First Night of Lent / Первая ночь великого поста / 15. The Time of Going Away / Время уходить / 16. All Summer in a Day / Все лето в один день / 17. The Gift / Подарок / Подарок 18. The Great Collision of Monday Last / Страшная авария в понедельник на той неделе 19. The Little Mice / Мышата / Маленькие мышки 20. The Shore Line at Sunset / Берег на закате 21. The Strawberry Window / Земляничное окошко 22. The Day it Rained Forever / Пришло время дождей
Погожий день
In a Season of Calm Weather 1957 год Переводчик: Н. Галь
Однажды летним полднем Джордж и Элис Смит приехали поездом в Биарриц и уже через час выбежали из гостиницы на берег океана, искупались и разлеглись под жаркими лучами солнца. Глядя, как Джордж Смит загорает, развалясь на песке, вы бы приняли его за обыкновенного туриста, которого свеженьким, точно салат-латук во льду, доставили самолетом в Европу и очень скоро пароходом отправят восвояси. А на самом деле этот человек больше жизни любил искусство. — Ну вот… — Джордж Смит вздохнул. По груди его поползла еще одна струйка пота. Пусть испарится вся вода из крана в штате Огайо, а потом наполним себя лучшим бордо. Насытим свою кровь щедрыми соками Франции и тогда все увидим глазами здешних жителей. А зачем? Чего ради есть и пить все французское, дышать воздухом Франции? Да затем, чтобы со временем по-настоящему постичь гений одного человека. Губы его дрогнули, беззвучно промолвили некое имя. — Джордж? — Над ним наклонилась жена. — Я знаю, о чем ты думаешь. По губам прочла. Он не шевельнулся, ждал. — Ну и?.. — Пикассо, — сказала она. Он поморщился. Хоть бы научилась наконец правильно произносить это имя. — Успокойся, прошу тебя, — сказала жена. — Я знаю, сегодня утром до тебя докатился слух, но поглядел бы ты на себя — опять глаза дергает тик. Пускай Пикассо здесь, на побережье, в нескольких милях отсюда, гостит у друзей в каком-то рыбачьем поселке. Но не думай про него, не то наш отдых пойдет прахом. — Лучше бы мне про это не слышать, — честно признался Джордж. — Ну что бы тебе любить других художников, — сказала она. Других? Да, есть и другие. Можно недурно позавтракать натюрмортами Караваджо — осенними грушами и темными, как полночь, сливами. А на обед — брызжущие огнем подсолнухи Ван Гога на мощных стеблях, их цветенье постигнет и слепец, пробежав обожженными пальцами по пламенному холсту. Но истинное пиршество? Полотна, которыми хочешь по-настоящему насладиться? Кто заполнит весь горизонт от края до края, словно Нептун, встающий из вод в венце из алебастра и коралла, когтистые пальцы сжимают подобно трезубцу большущие кисти, а взмах огромного рыбьего хвоста обдаст летним ливнем весь Гибралтар, — кто, если не создатель «Девушки перед зеркалом» и «Герники»? — Элис, — терпеливо сказал Джордж, — как тебе объяснить? Всю дорогу в поезде я думал: Боже милостивый, ведь вокруг — страна Пикассо! Но так ли, спрашивал он себя. |
