— В доме. Они с Касом поссорились и вышли наружу. Потом мы с Джеймсом пошли наверх, и…

Я смотрю на доктора Беккетта, вспомнив, что я не должна знать, что Джеймс на свободе.

— Как там Джеймс? — озабоченно спрашиваю я.

Доктор улыбается.

— С ним все в порядке, Слоан. Он находится в одной из больниц Программы и, насколько я знаю, охотно идет на сотрудничество. Тебе больше не нужно о нем волноваться. Лучше позаботься о себе.

— Не делайте ему больно.

Доктор Беккетт сам попался на лжи и даже этого не знает. Я быстро моргаю, как будто сдерживая слезы.

— Пожалуйста, не делайте ему больно.

Доктор сжимает губы, как будто его мучает совесть.

— Я сообщу, что ты просила за него. Хорошо?

Я киваю, притворившись, что благодарна. Откидываюсь на спинку стула и сосредотачиваюсь на последних днях в фермерском доме. На моем разговоре с Джеймсом про детей, на деталях, которые, скорее всего, не помогут Беккетту никогго найти, не говоря уж о моем парне.

Беккетт что-то записывает у себя, он явно взволнован. Я напоминаю себе, что мне осталось только шесть дней до того, как мне сделают лоботомию, если я не выиграю больше времени. Так мне сказал Аса.

— Может… — начинаю я говорить, не зная, что сказать, но понимая, что нужно что-то делать.

— Может, я о чем-то забыла, — говорю я, — что навело бы на мысль, где Риэлм. Может, он сказал мне что-то, а я не помню.

Доктор смотрит на меня, снимает очки и кладет их на стол.

— Существуют лекарства, которые могут сделать воспоминания более отчетливыми, — говорит он, — мы их попробуем в следующий раз.

Он не верит мне, и, наверное, раздумывает про себя, отчего я вдруг стала идеальным пациентом. Я быстро предлагаю объяснение.

— Если вы найдете его, — говорю я, кажется, храбрее, чем есть на самом деле, — я хочу поговорить с ним до того, как вы, — я машу рукой, — сделаете с ним то, что планируете сделать. А потом я хочу домой.

Доктор Беккетт снисходительно кивает.

— Конечно, дорогая. Тебе еще нужно будет пройти Программу, но после этого ты можешь идти.

— Договорились.

Доктор ничего не говорит о лоботомии, да я и не думала, что станет говорить. Но, может, я немного надеялась, что он хотя бы намекнет. Но опять же, если бы не было этой деликатности, каждый день стал бы настоящей пыткой. Я видела Лейси, Артура. И знаю, что будет. Может, лучше жить, отрицая все, пока есть возможность.

* * *

До того, как я выхожу из офиса, доктор Беккетт заставляет меня принять блестящую красную таблетку. Увидев, что Аса меня не ждет, я удивлена, но мне уже хочется спать, так что я быстро иду по коридору. У двери в маленькую комнату отдыха я останавливаюсь.

Лейси сидит там, смотрит в окно и медленно раскачивается. Кажется, ей немного лучше, чем в другие разы, когда я ее видела. До того, как зайти, я смотрю по сторонам, и когда вижу, что на горизонте нет Келл, вхожу внутрь.

— Мне нравятся твои волосы, — говорю я, и это — самое невинное и миролюбивое начало разговора в моей жизни. Лейси смотрит на меня, растягивает губы в улыбке.

— Спасибо.

Она не приглашает меня сесть, но поза ее тела говорит мне, что она не возражает. Я не помню, какой Лейси была до программы — видимо, плохой девчонкой. Интересно, вернется ли когда-нибудь к ней эта ее сторона.

Я сажусь на жесткие подушки дивана, лицом к ней, и она слегка поворачивается ко мне, как будто ей интересно, что я скажу дальше.