– Отлично. И где снимаете?

– В одной усадьбе, в Фонтенбло.

Она повернулась к Вику и прибавила:

– У меня есть фотки с той вечеринки, если тебе, конечно, интересно.

– Я не люблю фото, – резко ответил Вик, вертя на пальце обручальное кольцо.

– Назови нам точный адрес, и мне будет достаточно, – сказал Ван, укоризненно покосившись на коллегу.

Жюльетта угадала слабину Вика и окрысилась:

– Нельзя принимать людей в штыки, это нехорошо. Бери пример с китайца, он спокоен, что твой менгир. Вот только не пойму, трахался он уже или нет.

Она нацарапала на листке бумаги адрес и протянула Вику. Когда он брал листок, она чуть коснулась его пальцев своей перчаткой. Он отпрянул.

– Были у нее враги? – спросил Ван.

– Враги? А у кого их нет?

– Пожалуйста, отвечайте на вопрос.

Она, казалось, задумалась. Вик не смог удержаться и представил себе эту женщину «в деле». Вот она, стиснув зубы, затянутая в виниловый костюм, склоняется над типом в наручниках, которого ведет на поводке, как собаку.

– …Куча паскудных продюсеров, с которыми она раньше работала. Другие актрисы, что завидовали ее успеху. Потом еще все эти хреновы поклонники, кому удалось раздобыть ее адрес, и теперь они пишут ей и мастурбируют над письмами. Да еще богатые клиенты, которые не просекают, что путана – не супруга.

– Поэтому она так часто и переезжала?

– Думаю, да.

– Она получала серьезные угрозы?

– Она никогда мне не говорила.

– А о чем вы разговаривали?

– Мы вообще много не разговаривали.

Ван и Вик украдкой переглянулись.

– Были у вас общие друзья?

– Нет. Никто не был в курсе наших отношений, мы их скрывали. Мы жили в разных мирах.

– Речь идет о сексе. Тут круг поуже.

Она ухмыльнулась:

– Да ничего подобного, шире некуда. Секс затрагивает всех. И меня, и вас, и этого парнишку. Целой тетради не хватит, чтобы описать все извращения, которые кроются в каждом из нас. Стоит только копнуть…

Она повернулась к Вику:

– Самые скверные – не те, на кого ты думаешь. Открой глаза – и поймешь.

Вик нахмурил брови. О ком это она? О нем? О Ване? Об Аннабель Леруа? Она встала и налила себе еще стакан. Мо похлопал Вика по плечу, словно ободряя и призывая активнее включиться в игру.

Жюльетта сжала ладонь в кулак и заговорила, словно сама с собой:

– Черт возьми, Анна… Как же тебя угораздило?

Вик заметил, что вторая ладонь осталась раскрытой, напряженной и неподвижной. И он вдруг почувствовал, как живот обдало горячей волной.

А девушка повернулась к Вану:

– И что теперь с ней будут делать? Я имею в виду… с телом…

– Мы пытаемся понять, как именно ее убили.

– Короче, вы собираетесь разрезать ее на куски.

– Можно и так сказать.

Она залпом осушила стакан. По подбородку побежала прозрачная струйка.

– Это довольно-таки смешно.

– Не вижу ничего смешного.

– Да вы просто не просекаете.

Вик колебался, и верхняя губа у него дергалась от волнения. Наконец он решился:

– Я…

– Что – ты?

– Я понял…

Жюльетта в упор посмотрела на него и повела головой в сторону Вана, чтобы тот продолжал.

– Потом прокурор или следователь выдаст тело родственникам…

– У нее нет родственников.