– Я хочу, чтобы все это было зафиксировано на маленькой пластиночке, – пояснил он, – которая станет приложением к книге.

Но издательство посчитало такое приложение излишней роскошью. Тогда мы решили сделать пластинку-«миньон» – «Рассказывает Утесов». С одной стороны – «Утро одесского двора», с другой – «Вечер в одесском борделе».

«Вечер» в письменном виде издательство отвергло как не соответствующий названию книги «Спасибо, сердце!». В утесовском исполнении это было блистательно. Разговоры меж клиентами в ожидании девочек. Полнотелая бандерша, рекламирующая свой товар и побуждающая клиентуру к решительности и быстрейшему выбору. Ее реплики, вплоть до «Соня, прекрати удовольствие! Клиент недоплатил!»

Уникальная была бы пластинка! Ну не прошла бы худсовет, осталась бы в архиве, но сегодня наверняка вышла бы в свет. Нет, не настоял, не уговорил, думал, никуда оно не уйдет.

А Утесов остро ощущал течение времени. Передавая мне материалы, что представлены в этой книге, он говорил:

– Оставьте их у себя. Я надеюсь, что когда-нибудь вы напишете обо мне.

На книге «Спасибо, сердце!» он написал: «Очень дорогому моему сердцу Глебу Скороходову с любовью, дружбой и самыми наилучшими пожеланиями, и с благодарностью за его труды, посвященные моему оркестру, мне и Дите».

Хочется верить, что отчасти я выполнил свой долг перед Леонидом Осиповичем. Только отчасти.

Раритеты «салона»

Антиюбилей Леонида Утесова (фрагменты)

Иосиф Прут. Как это было

Шуре Ширвиндту неизвестно еще одно слово на «анти» – антимония!

Ширвиндт, высунувшись из-за кулисы: Известно. Позже о нем поговорим.

Прут. У меня был такой старшина, как Шура, он мне всегда говорил: «Ох, я бы вам ответил, – если бы нашелся!»

Дружба наша с юбиляром началась много лет назад. Хочу вспомнить эпизод, который постоянно рассказывает обо мне Леонид Осипович, чтобы вы поняли, с кем имеете дело.

Он утверждает, что меня привезли в Одессу в 1908 году, где жила моя тетя. С ней был знаком отец Леонида Осиповича, это были приличные люди. Утесов помимо того, что учился в гимназии Файга, уже имел отношение к музыке. Так вот однажды якобы встретив мою тетю, он ей сказал:

– Анна Аркадьевна, ну что вы мучаете своего Оню, зачем вы его таскаете в музыкальную школу Столярского! У него же нет никакого слуха.

На что моя тетя ответила:

– Зачем ему слух? Его же будут учить не слушать, а играть!

Вот с таких инсинуаций начался Утесов. Чем это закончилось, вы знаете. Я приведу еще одну деталь, чтобы вы поняли, насколько не все хорошо в этом человеке.

Его раздражает моя манера рассказывать анекдоты. Я, например, рассказываю об одессите, который захотел купить себе льва. Может быть, не очень смешно, но начало уже есть. Так Утесов излагает это так:

– Прут, конечно, скажет, что он стоял в цирке Труцци и при нем заключили эту сделку со львом. Это нахальство. Что бы он ни рассказал, он всегда был при этом. И на Куликовском поле тоже обязательно он.

Так вот, товарищи, я не знаю, может быть, в человеке, ради которого мы собрались, и обнаружатся достоинства, но все-таки что-то нехорошее в нем есть!

Михаил Ножкин. Граждане, послушайте меня!

Мария Миронова, Александр Менакер

Письмо руководству ВТО

Копия: Управлению культуры Фрунзенского района

Мы как честные люди, незаслуженно находящиеся на заслуженном отдыхе, не можем больше молчать. Мы считаем своим гражданским долгом написать это антианонимное письмо и представить его в антиюбилейную комиссию.