– А сейчас?

– Ну, сейчас у Доминика есть работа, которая его занимает. Он написал книгу о своем отце, как вы знаете. По ней был снят фильм.

– Об этом он мне не говорил. Фильм имел успех?

– Большой, и принес немалый доход. Но и это не изменило образ жизни мистера Лайалла.

– Вы думаете, что-нибудь еще может измениться?

Болт поставил блюдо с мясом на стол.

– Я сомневаюсь, – медленно произнес он. – Вот поэтому я и решил, что должен вам все рассказать.

Элен опустила голову.

– Я ведь не ребенок.

– Я знаю. Но не стройте замков на песке. Не ждите какого-нибудь чуда, и вас не постигнет разочарование.

– Это жестоко.

– Мистер Лайалл бывает жесток, Элен. Я не хочу, чтобы он причинил вам боль.

Глава седьмая

Во второй половине дня опять пошел снег, и Элен, стоя у окна в кухне и глядя на зимний пейзаж, размышляла, как долго здесь продержится такая погода. Наверное, этот снег никогда не прекратится. Элен даже не верилось, что она находится в доме Доминика Лайалла всего неделю. За такое короткое время произошло столько событий, что вся ее жизнь в Лондоне стала для Элен уже какой-то нереальной.

Она отвернулась от окна и, обхватив себя за плечи руками, задумчиво обводила взглядом пустую кухню. Болт ушел кормить животных; он настоял на том, чтобы она осталась дома. Элен не возражала. У нее было какое-то странное ощущение опустошенности и апатии, и хотя она говорила себе; что это состояние вызвано длительным пребыванием в постели, в глубине души все-таки знала, что это не так. Несмотря на предупреждение Болта, она постоянно возвращалась своими мыслями в сауну, к тому, что там произошло. Ни о чем другом Элен думать не могла, тем более что из-за отсутствия телефона от мысли о побеге пришлось пока отказаться. Элен сознавала, что вела себя безрассудно, позволив физическому влечению взять верх над здравым смыслом. Ей было стыдно, оттого что она, привыкшая контролировать себя в любой ситуации, оказалась бессильной сдержать себя и так самозабвенно отвечала на ласки Доминика Лайалла.

Элен глубоко вздохнула и отошла от окна. Она сама во всем виновата, потому что сама проявила инициативу, первая, прикоснувшись к его телу. Она подчинилась своему неодолимому желанию, а то, что случилось потом, заставляло ее краснеть и дрожать даже сейчас. Она провела рукой по шее под своими волосами – казалось, она еще чувствует прикосновение его пальцев. Потом ее рука скользнула под свитер на грудь, на то место, к которому еще недавно прижимались его губы. Элен задрожала. Она никогда не испытывала ничего подобного, а глубокая депрессия, в которой Элен сейчас оказалась, была вызвана неудовлетворенным желанием. Теперь она знала, что значит желать мужчину – не какого-то абстрактного, а реального человека – Доминика Лайалла.

Элен вышла из кухни. Она боялась, что Болт застанет ее там в таком состоянии. Честно говоря, она боялась своих чувств и расценивала их как слабость. Она поднялась в свою комнату и бросилась на постель, задумчиво уставившись в окно, за которым медленно падали снежинки. Она начала понимать, что чем дольше пробудет здесь, тем труднее ей станет уехать отсюда. Случайно попав в заточение к Доминику Лайаллу, Элен неожиданно оказалась пленницей своей страсти. Она дошла до такого состояния, что ей уже совсем не хотелось покидать этот дом.