— Протяните мне руки, — приказал он и быстро расстегнул наручники на запястьях Крейга. — Возьмите! — Он протянул Крейгу ключ. — Расстегните наручники мисс Джей.

Сэлли-Энн стала растирать затекшие запястья.

— Господи, Крейг, я думала, что нам конец.

— На волосок от гибели, — согласился Тимон, не спуская глаз с дороги. — Кажется, Наполеон так сказал. — И добавил, прежде чем Крейг успел поправить его: — Прошу вас, мистер Меллоу, возьмите один автомат себе, а второй поставьте рядом со мной.

Сэлли-Энн передала через спинку сиденья короткие уродливые автоматы. Третья бригада была единственной частью регулярной армии, на вооружении которой оставались автоматы АК-47, доставшиеся в наследство от северокорейских инструкторов.

— Вы знаете, как им пользоваться, мистер Меллоу?

— Я служил оружейником в родезийской полиции.

— Конечно, глупо было спрашивать.

Крейг быстро проверил искривленный магазин, получивший название «банан», и дослал патрон в патронник. Автомат был практически новым и в отличном состоянии. Крейг, ощутив его вес в руках, почувствовал, что меняется его личность. Буквально несколько минут назад его, потерявшего уверенность в себе и испуганного, нес поток событий, на которые он никак не мог повлиять. Теперь он был вооружен. Теперь он мог сражаться, защитить свою женщину и себя самого, теперь он сам мог влиять на события, а не находиться под их влиянием. Это было первобытное атавистическое чувство древнего человека, и Крейг упивался им. Он протянул руку через спинку сиденья и сжал руку Сэлли-Энн, ощутив крепкое ответное пожатие.

— Теперь, по крайней мере, у нас есть шанс. — Она уловила новые интонации в его голосе и, впервые за эту ночь, улыбнулась. Он нащупал рукой бутылку с тростниковым спиртом и передал ее Сэлли-Энн, она сделала глоток и передала бутылку Тимону.

— Итак, капитан, что, черт возьми, происходит? Тимон, сделав глоток, шумно выдохнул и ответил хриплым голосом:

— Вы были абсолютно правы, мистер Меллоу. Генерал Фунгабера приказал увезти вас и мисс Джей в лес и там казнить. Вы также были правы в том, что вину за ваше исчезновение возложат на диссидентов матабелов.

— Почему же вы не подчинились приказу?

Прежде чем ответить, Тимон передал бутылку Крейгу и бросил взгляд на Сэлли-Энн.

— Я прошу простить меня за то, что вам пришлось пережить приготовления к казни, но я не мог предупредить вас, потому что мои люди знают английский. Все должно было выглядеть реально. Мне было очень жаль причинять вам дополнительные страдания после того, что вам пришлось пережить этой ночью.

— Капитан Ндеби, я все вам прощаю и даже люблю вас за то, что вы делаете, но, ради Бога, скажите, почему вы это делаете?

— Я скажу вам то, чего не говорил ни одной живой душе. Понимаете, моя мать была матабелкой. Она умерла, когда я был совсем маленьким, но я хорошо помню ее и горжусь ей. — Он говорил это, не отрывая глаз от дороги. — Меня, как машона, вырастил отец, но я всегда помнил о своем матабельском происхождении. Матабелы — мой народ, и я не могу больше выносить то, что с ним делают. Я практически уверен в том, что генералу Фунгабере стало известно о моих чувствах, хотя я сомневаюсь в том, что он знает, кем была моя мать. Кроме того, я перестал быть полезным для него. В последнее время я стал это замечать. Я слишком долго и слишком близко жил с леопардом-людоедом, чтобы не изучить его повадки. Меня ждала такая же участь, что и вас — безымянная могила или щенки Фунгаберы.

Тимон назвал их на синдебеле «амавундлака Фунгабера», и Крейг был просто поражен. Такую же фразу использовала учительница миссии Тути Сара Ниони.